"Елизавета Абаринова-Кожухова. Дверь преисподнюю ("Холм демонов" 2)" - читать интересную книгу автора

выскажете? - предложил король.
C места поднялся господин во фраке.
- Ваше Величество, - заговорил он с легким тевтонским акцентом, - их
бин больше стихотворец, а не критик, но в стихах нашего юного друга есть
что-то такое, я сказал бы, весьма удобоваримое. Я, конечно, в поэтическом
смысле...
"Иоганн Вольфгангович - где-то мне встречалось это имя? - пронеслось
в голове Перси. - Что-то очень знакомое..."
Не успел Иоганн Вольфгангович сесть на место, как вскочил еще один
господин - в зеленом балахоне и с длинными волосами, завязанными сзади
хвостиком.
- Это синьор Данте, - пояснил король, - малость грубоват, но какой
одаренный!
Тем временем синьор Данте с лихвой оправдал данную ему характеристику
- во всяком случае, в своей первой части:
- A я и не собираюсь его кушать, потому что не увлекаюсь
дерьмоедством!..
Перси увидел, как побледнел Касьян, но тут вновь поспешно вмешался
король Александр:
- Господа, уже поздно, пора ко сну. Но все же напоследок попросим
нашего гостя прочесть что-нибудь еще.
Касьян Беляника развернул еще одну бумажку и с мрачной решимостью
зачитал:

- Наши души прострелены, как решето
На пути отступленья - наложено вето,
А в награду за это - лишь маски шутов
И скандальная, горькая слава поэта.


Оттого, сам к себе обращаясь на вы,
Я заранее знаю фатальность исхода.
Берег тянет зеленые пальцы травы,
Но душа, словно камень, уносит под воду.


Оттого, душу продав в ломбард Сатаны,
Я лягушкой пою в примороженной луже:
Если песни мои на Земле не нужны
Значит, я в этом радостном мире не нужен...


Когда участники поэтического вечера начали расходиться из Залы,
Александр жестом подозвал к себе Касьяна. Тот подошел и смущенно уставился
на короля.
- Пожалуйста, не очень бери в голову, что они тут наговорили, -
вздохнул Александр. - Милейшие люди, да сам знаешь - творческие
личности... Да, и вот еще что - я так чувствую, что погодка разгулялась не
на шутку. Так что останься здесь до утра - мои слуги укажут тебе горницу.
Касьян неловко поклонился и отошел в сторонку. A Перси, пробравшись