"Александр Бушков. Колдунья" - читать интересную книгу автора

должен, что ему будут изображать театр... - Данила досадливо покрутил
головой, превеликим усилием воли удерживая в себе простые народные слова. -
Мы люди маленькие, наше дело сторона, ежели его сиятельству так нужно,
изобразим в лучшем виде, только получится-то истинное безобразие... Кто ж из
охоты театр делает? Эх, кандибобер... Жили без дипломатии столько лет, и
дальше б жить столь же беспечально, да никогда не знаешь, с какого дерева
шишкой тюкнет по маковке... Нам-то что, мы люди исполнительные, просто с
души воротит, уж простите на откровенном слове...
- Могу себе представить степень возмущения вашего... - сказала Ольга
сочувственно.
- Не то слово, барышня, тут никакой степени не хватит...
- Заседлай Абрека, - сказала Ольга. - И забудь, что меня видел. Не
конюха же будить?
- Оно, конечно...
- Ну?
Неизвестно, что там Данила себе думал, но он, покачивая головой,
послушно направился в конюшню. Ольга ждала, нетерпеливо притопывая ногой.
Что стремянный кому-то проговорится, она не опасалась. Величайшим
достоинством княжеского поместья было то, что в нем полностью отсутствовало
бабье: ни властной супруги, ни ехидины тетушки, ни приживалок, обожающих
сплетничать и наушничать. Женщины среди прислуги имелись, конечно, в немалом
количестве, но не было вышепомянутых и подобных им, подходивших под
категорию "вредного бабья", как это однажды поименовала Татьяна. Бригадирша
была не в счет - отроду не сплетничала и не наушничала. По этой причине
жизнь поместья в некоторых отношениях была крайне привлекательной - что
позволяло Ольге с Татьяной в великой тайне вытворять многое, немыслимое при
других обстоятельствах в другом обществе. Меж собой, конечно, ловчие, псари
и прочая публика, состоявшая под началом Данилы, не удержатся от пересудов,
но давно известно, что дальше них это так и не пойдет...
Довольно быстро Данила вывел заседланного Абрека. Подал Ольге поводья.
Она привычно нашарила стремя носком сапога, взлетела в седло, перекинула
поводья через голову коня.
Данила топтался рядом, словно бы невзначай положив руку на седло.
Помявшись, сказал негромко, будто рассуждал вслух сам с собой:
- Не след бы, барышня, ночами одной ездить. Разбойнички заегозили.
- Васька Бес? - спросила Ольга. - Тот самый, знаменитый и легендарный?
Данила, он вообще-то существует в природе? Сдается мне, что народная молва
придумала этакую собирательную фигуру, которой все и приписывают. В округе и
правда пошаливают, я верю, но, подозреваю я, мелкие делишки ничтожных
проказников приписывают Бесу и раздувают до небес.
- Зря вы так, барышня, - угрюмо сказал Данила. - Васька Бес точно есть.
Самая натуральная гнусная персона. Уж я-то знаю. Его сиятельство,
наслушавшись жалоб, неделю назад мне велели взять поболее молодцов и
изловить Беса к чертовой, простите на худом слове, матушке...
- И что же не поймал? - с любопытством спросила Ольга. - Ты же все
леса, поля и тропинки на полсотни верст в округе знаешь как свои пять
пальцев. А испугаться ты его не можешь, ты ж ничего на свете не боишься...
- Так-то оно так... Тут другое. Думаете, Ваську зря Бесом прозвали?
Люди говорят, он душу продал черту, носит этого черта с собой в финифтяной
табакерке, потому и уходил до сих пор и от капитана-исправника, и от меня...