"Александр Бушков. Колдунья" - читать интересную книгу авторадолжен, что ему будут изображать театр... - Данила досадливо покрутил
головой, превеликим усилием воли удерживая в себе простые народные слова. - Мы люди маленькие, наше дело сторона, ежели его сиятельству так нужно, изобразим в лучшем виде, только получится-то истинное безобразие... Кто ж из охоты театр делает? Эх, кандибобер... Жили без дипломатии столько лет, и дальше б жить столь же беспечально, да никогда не знаешь, с какого дерева шишкой тюкнет по маковке... Нам-то что, мы люди исполнительные, просто с души воротит, уж простите на откровенном слове... - Могу себе представить степень возмущения вашего... - сказала Ольга сочувственно. - Не то слово, барышня, тут никакой степени не хватит... - Заседлай Абрека, - сказала Ольга. - И забудь, что меня видел. Не конюха же будить? - Оно, конечно... - Ну? Неизвестно, что там Данила себе думал, но он, покачивая головой, послушно направился в конюшню. Ольга ждала, нетерпеливо притопывая ногой. Что стремянный кому-то проговорится, она не опасалась. Величайшим достоинством княжеского поместья было то, что в нем полностью отсутствовало бабье: ни властной супруги, ни ехидины тетушки, ни приживалок, обожающих сплетничать и наушничать. Женщины среди прислуги имелись, конечно, в немалом количестве, но не было вышепомянутых и подобных им, подходивших под категорию "вредного бабья", как это однажды поименовала Татьяна. Бригадирша была не в счет - отроду не сплетничала и не наушничала. По этой причине жизнь поместья в некоторых отношениях была крайне привлекательной - что других обстоятельствах в другом обществе. Меж собой, конечно, ловчие, псари и прочая публика, состоявшая под началом Данилы, не удержатся от пересудов, но давно известно, что дальше них это так и не пойдет... Довольно быстро Данила вывел заседланного Абрека. Подал Ольге поводья. Она привычно нашарила стремя носком сапога, взлетела в седло, перекинула поводья через голову коня. Данила топтался рядом, словно бы невзначай положив руку на седло. Помявшись, сказал негромко, будто рассуждал вслух сам с собой: - Не след бы, барышня, ночами одной ездить. Разбойнички заегозили. - Васька Бес? - спросила Ольга. - Тот самый, знаменитый и легендарный? Данила, он вообще-то существует в природе? Сдается мне, что народная молва придумала этакую собирательную фигуру, которой все и приписывают. В округе и правда пошаливают, я верю, но, подозреваю я, мелкие делишки ничтожных проказников приписывают Бесу и раздувают до небес. - Зря вы так, барышня, - угрюмо сказал Данила. - Васька Бес точно есть. Самая натуральная гнусная персона. Уж я-то знаю. Его сиятельство, наслушавшись жалоб, неделю назад мне велели взять поболее молодцов и изловить Беса к чертовой, простите на худом слове, матушке... - И что же не поймал? - с любопытством спросила Ольга. - Ты же все леса, поля и тропинки на полсотни верст в округе знаешь как свои пять пальцев. А испугаться ты его не можешь, ты ж ничего на свете не боишься... - Так-то оно так... Тут другое. Думаете, Ваську зря Бесом прозвали? Люди говорят, он душу продал черту, носит этого черта с собой в финифтяной табакерке, потому и уходил до сих пор и от капитана-исправника, и от меня... |
|
|