"Александр Бушков. Сталин: Красный монарх" - читать интересную книгу автора

частных лиц.
История на глазах поплохела. Подлинность документа начали защищать
вовсе уж идиотскими способами. Бывший американский посол в СССР Дж. Кеннан
доказывал ее следующим образом: сокращение "МВД" кто-то попросту приписал к
документу уже после войны, да и вообще самому документу не более двадцати
пяти лет, так что критики неправы, и документ подлинный... Я ничего не
исказил - именно так и написано. В каком состоянии Кеннан писал,
неизвестно...
А уж когда за исследование в 1989 г. взялись российские историки Б.
Каптелов и З. Перегудова, поплохело окончательно. Обнаружилось, что
Енисейского охранного отделения, как указывал еще Вейнбаум тридцать три года
назад, действительно не существовало! Был только Енисейский розыскной пункт!
"Пункт" относился к "отделению" примерно так, как райотдел милиции к
областному УВД. И заведовал этим пунктом действительно Железняков, но звали
его не Алексей Федорович, а Владимир Федорович. Номера исходящих бумаг были
не четырехзначные, а состояли из пяти и шести цифр. Под тем исходящим
номером, что стоит на "письме Еремина", значится совершенно пустяковая
бумага, отправленная из МВД вовсе не Департаментом полиции...
Поскольку все это было установлено во времена "перестройки", то двум
вышеозначенным историкам возражали со всей спецификой мысли, свойственной
тому бурному периоду. Писали, что Еремин, мол, "не знал", отделение в Сибири
или пункт. И точного имени Железнякова не знал, вот и поставил первое, что в
голову пришло. И даже если письмо поддельное, Сталин на охранку все равно
работал - потому что об этом "еще в двенадцатом году слухи ходили". А чина
Железнякова Еремин не написал, потому что опять-таки не знал, в каком звании
сибиряк состоит...
Шизофрения, конечно. Известно, что Еремин был одним из лучших
профессионалов политического сыска. Ни один профессионал попросту не мог бы
состряпать такое письмо: с указанием имени-фамилии-отчества секретного
сотрудника! Чего, увы, не знали те, кто лет десять назад напечатал в одном
из самых перестроечных изданий фотоснимок сообщения одного из губернских
охранных отделений другому, где сообщалось: "К вам выехал ПРОВОКАТОР
Джугашвили". В погоне за максимальным эффектом авторы вовсе уж примитивной
липы не дали себе труда ознакомиться с принятыми некогда в тайной полиции
правилами секретного делопроизводства...
Документ, где жандармы пишут друг другу о "провокаторе Джугашвили",
правдоподобен примерно как депеша из берлинской штаб-квартиры СД своей
мадридской, скажем, резидентуре, имеющая следующий текст: "К вам выехал
гитлеровский шпион Вилли Швайне"...
Завербованные охранным отделением или жандармским правлением (а это
разные конторы!) агенты именовались в переписке секретными сотрудниками или
просто сотрудниками. Их настоящую фамилию мог знать только непосредственно
работавший с агентом куратор. Кроме того, существовало особое циркулярное
указание: "Сотруднику для конспирации обязательно дается кличка, не похожая
на его фамилию, отчество и присущие ему качества, под этой
кличкой-псевдонимом он и регистрируется по запискам и агентуре".
Более того, кличка специально подбиралась так, чтобы посторонний, по
какой-то случайности или подкупом ее выведавший, не смог бы провести никаких
аналогий не только с фамилией, но и с полом, национальностью,
вероисповеданием, внешним обликом, характерными приметами. Мужчина мог