"Александр Бушков. Сталин: Красный монарх" - читать интересную книгу автора

В общем, как всякая революция впоследствии, французская обросла мифами
очень быстро - иногда, чтобы приукрасить какой-то эпизод, иногда - чтобы
смягчить. Если вам доведется прочитать где-нибудь, что революционная толпа
носила по улицам Парижа на пике отрубленную голову принцессы де Ламбаль,
фаворитки королевы, не верьте. На пике носили совсем другую часть тела
принцессы...
А если попадутся строчки о "самосуде толпы над аристократами", то
знайте: частенько это означало, что посреди улицы беременной женщине
вспарывали живот и вырывали ребенка. Что творилось в провинции, где не было
ни законов, ни власти, лучше себе не представлять,хотя достаточно протянуть
руку, чтобы снять с полки, скажем, "Историю французской революции"
Карлейля...
И полилась кровь, кровь, кровь! "Ле сан", по-французски. Ле сан, ле
сан, ле сан... Кровь алая!
В общем-то, никто поначалу не собирался свергать короля и заводить
республику - дело это было настолько новое и непривычное, что здравомыслящие
люди его инстинктивно опасались. Однако... любая революция имеет много
общего с классической деревенской пьянкой по случаю большого праздника.
Сначала опрокидывают по рюмочке и степенно толкуют про виды на урожай, про
легкомысленное поведение мельниковой дочки, про то, ест ли гишпанский король
лягушек, или городской телеграфист все наврал. Потом как-то незаметно
переходят на граненые стаканы, вспоминаются старые обиды и старые счеты - и
вот уже кумовья идут друг на друга с лопатами и вилами, горят амбары и
коровники, в свалке затоптали попа и старосту, и из уездного городка наметом
несется вся наличная жандармская команда, а следом казачья сотня, потому что
меньшими силами не усмирить. И только на третий день, хмуро бродя по
пожарищу и не досчитываясь кузнеца дяди Пафнутия, соображают, что его в
горящей избе и забыли, потому как в первую голову спасали самогонный
аппарат. Ну, а где поп со старостой, лучше и не гадать...
Так вот, с революциями обстоит точно так же. Даже если никто поначалу
специально и не хотел резких телодвижений, сама логика событий, сами
взбудораженные многомиллионные массы очень быстро начинают громоздить вовсе
уж жуткие комбинации - причем, господа мои, не забывайте, процесс идет
непременно с двух сторон!
Дворяне массами побежали за границу - и начали создавать там армию
вторжения. Тем временем во Франции создавали свою армию, новую,
революционную, которой предстояло на штыках принести счастье и свободу
остальной Европе...
Ага, вот именно! То, что "заграничная контрреволюция" первой вторглась
во Францию - очередная сказочка. Это французская армия браво ринулась к
соседям - в Италию, Голландию, свергать феодалов, делить землю, вешать попов
и нести просвещение.
Вот тут уже Европа, мрачно призадумавшись, начинает собирать армии и
шлет их к французским границам, сообразив, наконец, чем пахнут такие
эксперименты в отдельно взятой стране. Прусский главнокомандующий, герцог
Брауншвейгский, правда, оказывается не на высоте: под покровом ночной тьмы к
нему проникли посланцы революции и предложили ни много, ни мало -
бриллиантов, реквизированных из королевской сокровищницы, на сумму в пять
миллионов. Герцог не выдержал, камешки взял и отступил, сославшись на плохие
стратегические условия. Только в 1806 г., после его смерти, когда нотариусы