"Александр Бушков. Последняя Пасха" - читать интересную книгу автора

Еще разбирая наследство Кащея, Смолин вяло удивлялся, зачем старику
понадобилось держать этот хлам в тайнике вместе с настоящими ценностями - но
Кащея уже не спросишь, так что он вскоре махнул на это рукой, не пытаясь
ломать голову над пустяками...
- Знаешь, что самое смешное? - спросил Кот Ученый. - Будь в бумагах
пресловутая карта с кладом наподобие Флинтовской, ее бы, конечно, в оборот
за копейки не пустили б ни за что, придержали из чистого любопытства, на
всякий случай... Но в том-то и соль, что найти концы мог только здешний,
тот, кто неплохо знает шантарскую историю...
- Вадик, я тебя умоляю, не тяни ты кота за яйца, - сказал Смолин. -
Любишь ты эффекты, я знаю, да года наши уже не те, и мы с тобой не юные
кладоискатели из пионерской книжки... Давай уж к делу. Ты меня достаточно
заинтриговал, ладно, я томлюся в жутком нетерпении... Какие там еще штампы?
- Ну хорошо, изволь, - сказал Кот Ученый уже вполне серьезно. - Итак...
Ага, некоторые детали, в которые ты наверняка и не вникал... Ты помнишь, чем
занимались все Гладышевы в эмиграции?
- Сыновья были инженерами, - сказал Смолин. - То есть, один в
Маньчжурию приехал уже готовым инженером, дипломированным, а младший, после
гимназии, тоже что-то такое кончал, тоже в инженеры подался.
- А патриарх? То бишь купец?
- Без понятия, - сказал Смолин. - Не интересовался. Ну, снова по
купеческой части пошел, наверно...
- Ничего подобного. Глава рода, Кузьма Федотыч, буквально через полгода
после того, как семейство обосновалось в Харбине, говоря высоким слогом,
обратился к Господу. Монахом стал. Самым натуральным, по всем канонам
постриженным. Так монахом и помер в сорок первом. Это очень необходимая
деталь... В общем, читай.
Он подал Смолину небольшую толстую книжицу в коленкоровом переплете под
мрамор, как это было модно в старые времена. Не дожидаясь пояснений, Смолин
открыл ее на закладке и по одобрительному кивку друга понял, что угадал.
Аккуратные строчки, порыжевшие выцветшие чернила, орфография, разумеется, не
"красная" - повсюду твердый знак в окончаниях слов, "ер" и даже кое-где,
натренированный взгляд моментально выхватил, самая натуральная "фита". Хотя
дата вверху листа - двадцать пятое сентября тридцать седьмого года. Бывший
купец, как многие, большевистские новшества не принял категорически...
Почти половину листа занимала старательно, по всему периметру
приклеенная газетная вырезка. "Комиссары вновь жрут друг друга то ли как
якобинцы, то ли как крысы в ведре". Это заголовок - из коего сразу ясно, что
газета, конечно же, эмигрантская, кто бы еще себе позволил такую вольность в
выражениях. Ну, что там... Очередные расстрелы в Москве... скрытое
злорадство автора по поводу того, что коммунисты начали истреблять друг
друга... длинный список. И одна фамилия старательно, ровненько подчеркнута
чуть выцветшим красным карандашом: "комбриг Вальде, политуправление
Ленинградского военного округа.
Смолин перешел к рукописным строчкам.
"Промысел Божий смертными осознается не сразу, иными, пожалуй что, и
никогда, но тот, кому повезло припасть к источнику мудрости Господней, рано
или поздно прозревает пути Творца. Что до меня, смиренного, то не перестаю
возносить хвалу Господу, за то, что промыслил мне нынешнюю стезю. Во
времена, оны, в полузабытом Шантарске (а точнее, в Кузьмине), лютой злобою я