"Александр Бушков. Это и моя война ("Серый Ферзь" #3)" - читать интересную книгу автора

дровами и пивом. Покупателей было самую малость побольше, чем продавцов. У
лотка с рыбой, точно, стоял худой человек в буром кафтане и высокой черной
шапке, какую носят на полудне Снольдера - круглой, с плоским донцем и
наушниками. Человек этот ничем особенным не выделялся. Гильдейской бляхи у
него не видно, но здесь их никто не носит.
- Убей его! - чуть ли не крикнул Карах.
Сварог колебался. Вспомнил, что однажды уже пропустил мимо ушей
предостережения Караха и кончилось все дракой с вампирами, а могло кончиться
и печальнее...
Пробормотал заклинание, и рука сама дернулась к топору.
На месте человека в черной шапке колыхалась мгла, черный сгусток
тяжелого дыма, то принимавший зыбкие очертания человеческой фигуры, то
переливавшийся в знакомый уже образ - шар над прямоугольником.
Впервые он эту дрянь увидел с палубы "Божьего любимчика".
И имя этой дряни было - Глаз Сатаны. Эта дрянь уже заполонила собой
едва ли не пятую часть континента, там, где в школьных учебниках ларов
значатся необитаемые земли. А теперь он встречает эту дрянь здесь, в
Приграничье, среди ничего не подозревающих людей.
- Ах, вот это кто... - сквозь зубы пробормотал Сварог. - Карах,
держись!
Он отвязал повод заводного коня, накинул его на столбик ближайшего
навеса. Еще раз произнес заклинание. Теперь он вновь видел лишь худого
человека, отвернувшегося к лотку с рыбой, - видел то, что и все остальные на
площади, окруженной невысокими каменными домами с острыми крышами. Сварог
развернул коня так, чтобы оставить худого справа, пустил вскачь. На бодрый
конский топот стали удивленно оборачиваться. Разговоры прервались на
полуслове. Лезвие Доран-ан-Тега шелестяще свистнуло в воздухе, и сразу же
вокруг завопили. Сварог оглянулся, натянул поводья.
Отсеченная голова худого еще кувыркалась высоко в воздухе, невесомо
выписывая круги вопреки законам природы и тяготения - словно живое существо,
выбиравшее, где бы приземлиться на грязный булыжник. Обезглавленное туловище
прочно стояло на ногах, из перерубленной шеи не брызнуло и кровинки, руки
подняты ладонями вверх, словно готовятся поймать непоседливую голову,
которой, дело житейское, захотелось вдруг полетать отдельно.
Голова упала на обрубок шеи и утвердилась на нем левым ухом.
Пространство вокруг худого подернулось туманом, пронизанным тусклыми
молниями, и вот тут-то началась настоящая паника, продавцы и покупатели
брызнули во все стороны, даже овцы, мемекая, припустили прочь. Значит, все
видели то же, что и Сварог, - как посреди площади возникает, принимая все
более четкие, завершенные очертания, повисший над черным прямоугольником
белый шар и с его бока немигающе таращится глаз - без век и ресниц, с желтой
радужкой и белым кошачьим зрачком. И рожденный взгляд холоден, как лед. Как
у рыси, которую Сварогу повезло подстрелить в Забайкалье.
Нечто вроде туманного диска возникло над шаром, рассыпая искры.
Змеистые желтые молнии хлестнули по крышам домов, с грохотом расшвыривая
черепицу и жестяные колпаки труб, опустились ниже, вышибая звонко лопавшиеся
оконные стекла, выворачивая камни из стен, потянулись еще ниже, к людям...
Сварог выхватил шаур. Вереница свистящих серебряных звездочек
пронеслась над ушами коня. И повторилось то, что Сварог уже видел однажды с
палубы "Божьего любимчика", - спиралью завертелся густой черный дым,