"Александр Бушков. Капкан для Бешенной (Бешеная #2)" - читать интересную книгу автора

- Уж это точно, - кивнула Даша.
Делать им обоим в силу своего положения было совершенно нечего -
приходилось сидеть и ждать подвижек. Чегодаев, понятно, с этим свыкся, но
вот Даша порой ощущала во всем теле чисто рефлекторный зуд - до сих пор
чуточку диковато было сознавать, что ей самой нет нужды носиться по
этажам. Слишком мало времени прошло с момента ее водворения в убогоньком,
но все же отдельном кабинете, каковой ее ничуть не радовал, откровенно-то
говоря. В новом назначении чересчур много было от слепой игры Фортуны, от
тухленьких бюрократических игр. После прошлогоднего ордена, новой
звездочки на погонах и сопутствующий газетной шумихи Рыжая, что
называется, попала в струю. В старые времена сказали бы - стала примером
для строителей коммунизма. И, как в старые времена, в каком-то из высоких
кабинетов было решено, что перспективного офицера следует поощрить избитым
способом - приподнять на пару ступенек, посадив в отдельный кабинет. Вот и
получился свежеиспеченный заместитель начальника уголовного розыска
города. Черт-те что получилось, честно признаться. Одним махом перешла в
иную категорию - пусть микроскопического. но начальства. А сие
автоматически вовлекает тебя в сложную систему отношений, хочешь ты того
или нет: кто-то моментально преисполняется зависти, для кого-то ты союзник
исключительно в силу занимаемого тобой кресла, для кого-то по тем же
причинам - враг. Плюс - разнообразные аппаратные игры. Минус - вполне
естественное недовольство выскочкой... господи, масса вариантов, коллизий
и подводных камней! Мизантропом становишься в считанные недели...
Дверь она не закрыла и видела, что обыск движется по накатанной колее.
Собственно, с точки зрения строгой юриспруденции это был не обыск, а
осмотр места происшествия, но разница, право же, невелика.
Даша. не сдержавшись, фыркнула.
- Что такое? - встрепенулся Чегодаев.
- Да вспомнила сейчас... "Закон двенадцати таблиц предписывает, чтобы при
производстве обыска обыскивающий не имел никакой одежды, кроме полотняной
повязки, а в руках держал чашу".
- Это еще откуда?
- Двенадцать таблиц, - сказала Даша. - Первый свод законов Древнего Рима.
Шестой век до нашей эры.
- Вот и попробовали бы, - сварливо сказал Чегодаев. - В полотняной повязке
и с чашей в руке...
- Понятые рехнутся, не говоря уж о начальстве.
- Это определенно...
Оба ощущали все то же тягостное неудобство - им не находилось занятия, а
уходить нельзя.
- Вы хорошо рассмотрели картину? - спросил Чегодаев. - Это картина, там в
углу даже есть закорючка... Писано явно с обнаженного оригинала, с
наглядным знанием фигуры.
- Строите версию? - осведомилась Даша. - Мастер не ограничился нетленным
полотном, а возжелал оригинала, а оригинал стал ломаться, и вот... Или нам
сюда ревность пристегнуть?
- Просто пытаюсь занять чем-то мозги, - честно признался Чегодаев.
- Понятно... Судя по тому, что я слышала, оригинал не особенно стал бы
ломаться. Вы историю с фотоальбомом знаете?
- Нет. Что там?