"Александр Бушков. Пиранья: первый бросок (Пиранья #0)" - читать интересную книгу автора

значительно ниже: двое буксировали перед собой "око" (неимоверно
засекреченную хреновину, больше всего напоминавшую снабженный короткими
крыльями пылесос), за ними, чуть правее и сзади, размеренно колыхали
ластами Волчонок с Черномором, еще правее - трое, еще правее и опять-таки
сзади плыл Коля Триколенко, он же Морской Змей, ну, а замыкающим двигался
Кирилл Мазур, по молодости лет не имевший клички (что служило источником
легоньких потаенных терзаний, поскольку без клички ты как бы и
неравноправен пока что вовсе, хоть и профессионал).
Красота вокруг имела место такая, что у любого бездельника вроде Кусто от
эстетического умиления спирало бы в зобу дыханье. Увы, в отличие от
"туриста" Кусто, они были на работе. На серьезной работе. А потому и
заросли кораллов, розовые и фиолетовые, причудливо-загадочные, и стайки
рыбок - пестрых, полосатых, радужных - были сейчас для них чем-то вроде
тех самых небесных красот, причудливых облаков и многоцветных закатов, на
которые никогда не обращает внимания запаренный страдой крестьянский
мужик. Какие там закаты, когда нужно выкосить ложок до дождя...
В отлаженном походном ордере вдруг произошел секундный сбой.
Первыми остановились ребята с "пылесосом". Тот, что справа, по кличке Папа
Карло, дважды щелкнул кастаньетами - и его напарник по прозвищу Князь тоже
притормозил с наработанной сноровкой, а там и остальные замкнули их в
кольцо. Морской Змей, как и полагалось хорошему командиру, в соответствии
с чапаевскими наставлениями держался повыше остальных, что вполне
соответствовало сейчас земному "позади".
Что-то там усмотрела на дне хитрая электроника. Однако у Кирилла - как
наверняка и у остальных - не было и тени жгучего романтического
предвкушения. За три дня случалось столько ложных тревог, что они плюнули
на азарт и предвкушение. Электроника, хоть и хитрая, интеллектом не
блистала, она попросту реагировала на любой металл, в точности так, как
глупый дворовой щенок, еще не выросший в толкового цепного кобеля, тявкает
на все, что оказывается в поле зрения. А металл мог оказаться самого
разного происхождения - от искомого до прозаической вилки, оброненной за
борт нерадивым коком с туристской яхты...
Волчонок с Черномором прямо-таки поползли по дну, погружая в песок ножи,
поднялись струйки взбаламученных песчинок из тех, что полегче, брызнули в
стороны пестрые рыбешки.
Кирилл, покосившись вправо, отплыл на пару метров левее - совсем недалеко,
в разрыве ближайшего кораллового лабиринта, на песке распластался большой
серый блин с плавниками-треугольниками и тонким хвостом. Скат-хвостокол,
чтоб ему, твари такой, утонуть спьяну на неглубоком месте. Если приложит
ядовитым шипом, мало не покажется. Пристукнуть бы гада, но, располагая
лишь ножом, в такое предприятие ввязываться не стоит...
Он все же не удержался, подобрал обломок мертвого коралла чуть побольше
кулака, прицелился и аккуратненько запустил его по дуге так, что серому
блину прилетело в точности по тому месту, где у собаки находится загривок.
Песок взвихрился бесшумным взрывом - ушибленный скат рванул прочь, стелясь
над самым дном, быстрее лани уходя на глубину. Осталось полное впечатление
- что-то такое было в его движениях и развороте, - что изобиженный морской
житель от души матернулся по-своему, на неразгаданном рыбьем языке.
Морской Змей - как и полагается хорошему командиру, затылком видевший все,
что происходило в расположении части, - энергично показал Кириллу кулак.