"Александр Бушков. Д'Артаньян - гвардеец кардинала (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

подмоченной репутацией, которых ни за что не примут, например, в лакейской
герцога Люксембургского, нечего и пытаться...
- Ах ты, мошенник! - воскликнул д'Артаньян. - Так ты, значит, не последний
человек в этом самом обществе?
- Выходит, что так, - скромно потупился Планше. - Поскольку отблеск вашей
бретёрской славы падает и на вашего верного слугу, иные двери передо мной
открыты даже там, где не принимают слуг баронов. А уж теперь, когда вы в
милости у кардинала и служите в его гвардии, меня, пожалуй что, пригласит
на обед дворецкий Роганов, который раньше на мои поклоны и головой не
кивал, проходил, как мимо пустого места... В общем, я нынче же использую
все свои связи и добьюсь, что по моей рекомендации эту девицу возьмут в
хороший дом.
- Черт знает что, - проворчал д'Артаньян. - У слуг, оказывается, тоже есть
общество...
Он был удивлен не на шутку. Понимал, конечно, что слуги где-то и как-то
существуют даже в то время, когда их нет на глазах, но все же странно было
чуточку, что у них, оказывается, есть своя сложная иерархия, своя жизнь,
визиты и интриги. Где-то в подсознании у него прочно сидела уверенность,
что слуг, когда в них нет потребности, как бы и на свете нет. А оно вон
что оказалось...
- И вот что еще, сударь... - сказал Планше, помявшись. - Не мое дело
давать советы хозяину, но не лучше ли нам отсюда съехать?
- Это еще почему?
- Ну, сударь... Вы же понимаете, как к нам теперь будут относиться
хозяева... Еще утром лакей капитана де Кавуа рассказывал в избранном
обществе, как славно вы провели всех этих сановных господ, да я и сам
после Нидерландов смекаю, что к чему... Здешний слуга уже нарывался на
драку, а каков слуга...
- Ваш человек прав, - поддержала Кати. - Ваши хозяева - прислужники
герцогини...
- Ну и что? - воскликнул д'Артаньян, выпрямившись во весь свой рост и
гордо подбоченясь. - Коли уж я не боялся иных высоких господ, не пристало
мне опасаться их слуг - какого-то жалкого галантерейщика и кастелянши,
пусть и присматривающей за носовыми платками и продранными чулками не
где-нибудь, а в Лувре! Мы остаемся, Планше. Слугу Бонасье можешь вздуть,
коли охота, но с четой Бонасье изволь быть образцом вежливости, ты понял?
Улыбайся им сладчайше, здоровайся почтительнейше... словом, пересаливай,
черт возьми, соображаешь?
- А как я при этом должен на них смотреть? - с ухмылкой уточнил
сообразительный малый. - Допустима ли, сударь, в моем взгляде хоть малая
толика нахальства?
- Весьма даже допустима, - расхохотался д'Артаньян. - В твоем взгляде,
любезный Планше, допустимы и нахальство, и насмешка, и откровенный вызов,
вообще все, что ты в состоянии выразить взглядом. Но на словах ты -
образец почтения. Черт возьми, пусть их покорежит! Будут знать, как лезть
в интриги высоких господ! Но слугу - вздуть как следует при малейшей
задиристости с его стороны. Лакей д'Артаньяна должен вести себя
соответственно!
- Ах, сударь! - с чувством сказал Планше. - Ах, сударь! Лучше вас, право,
нет и не было на свете хозяина! Меня обуревает желание...