"Александр Бушков. Красный Монарх " - читать интересную книгу автора

Брауншвейгский, правда, оказывается не на высоте: под покровом ночной тьмы к
нему проникли посланцы революции и предложили ни много, ни мало -
бриллиантов на сумму в пять миллионов, реквизированных из королевской
сокровищницы. Герцог не выдержал, камешки взял и отступил, сославшись на
плохие стратегические условия. Только в 1806 г., после его смерти, когда
нотариусы описывали его имущество для наследников, обнаружились эти камешки,
в том числе, и любимый Марией-Антуанеттой "Голубой бриллиант в сто двадцать
карат..."
Подобные фокусы не прошли с Александром Васильевичем Суворовым, и он-то
французов лупил качественно...
К тому времени уже отрубили голову королю - от чего в стране почему-то
не прибавилось ни спокойствия, ни хлеба. Торговцы, сволочи такие, не хотят
продавать еду по мизерным ценам, установленным революционным правительством.
Париж голодает. А где можно взять много-много хлеба?
Правильно. В деревне...
И в деревню двинулись продотряды... нет, назывались они иначе, но это
были именно продотряды. Революционное знамя впереди, под ним комиссар,
препоясанный трехцветным шарфом (комиссар, комиссар, они так и звались!),
кучка пустых вместительных повозок под зерно... И гильотина в обозе. Тот
самый нехитрый и эффективный механизм для моментального отрублания головы,
который придумал скромный французский интеллигент доктор Гиль-отен.
(Впоследствии его семья по этому поводу очень комплесковала. Твердили,
будто доктор тут и ни при чем вовсе, будто он предназначал свое устройство,
чтобы порезать колбаску - а уж если,
боже сохрани, и отрубать голову, то явному душегубу и педофилу...
Революция, мол, все извратила, а сам доктор ничего такого не хотел...)
Охотно верю. Интеллигент никогда ничего такого не хочет, он всегда
полагает, будто это понарошку - а потом в истерике головенкой о стенку
бьется, когда завертится его мясорубка...
Крестьянство, грозно ворча, взмыло на дыбки. Началось все с провинции
Вандея, которую до сих пор иногда оскорбляют эпитетами вроде "гнезда
контрреволюции" (а впрочем, что в этом термине плохого?) Тамошнее
крестьянство было, во-первых, самым зажиточным во Франции, во-вторых,
по-настоящему набожным. Никому не понравилось, когда нагрянувшие из города
крикуны стали выгребать хлеб под метелку, вопя о европейском революционном
пожаре, о помощи парижскому пролетариату и голландским братьям. Да вдобавок
оскверняют церкви, убивают священников, обзываются как-то непонятно, но
определенно оскорбительно - враги народа, мол, реакционеры...
Французская революционная армия выкосила в Вандее полмиллиона человек!
Без различия пола и возраста.
И все это - в соответствии с теорией, разумеется. Ни одна приличная
революция не в состоянии обойтись без теоретиков, иначе ее начнут путать с
разбойничьей бандой...
Теоретик имелся. Жан-Поль Марат, швейцарский француз, вечный диссидент
и бродяга, человек без родины и врач без диплома, страдавший какой-то
экземой, из-за которой большую часть жизни проводил в ванне. Оттуда, из
ванны, он сыпал теоретическими обоснованиями, которые при всем своем
многословии сводятся к двум нехитрым истинам.
Первая. Для успешного развития революции нужна самая жесткая диктатура.
Вторая. Всех, кто против революции или хотя бы колеблется, нужно