"Александр Бушков. Красный Монарх " - читать интересную книгу автора

буржуазную роскошь, конфисковали, прислуга ушла, лошадок и экипажа лишились.
И все равно - даешь революцию!
Напоминаю, это не крестьянские дети и не рабочие. Это - гимназия. Куда
попадали отнюдь не "кухаркины" дети (которых как раз запрещал туда допускать
циркуляр министра Делянова). А годовое обучение в гимназии, между прочим,
стоило для родителей шестьдесят пять рублей золотом, а кое-где и побольше.
Гимназист - представитель, учено говоря, определенного социального слоя.
Вьюнош
\
из среднего класса, никак не пролетарий и не крестьянин. И тем не
менее - даешь освежающую бурю!
Вряд ли Кассиль лукавил, описывая общие умонастроения. Скорее всего,
так и было - потому что его воспоминания о детстве прекрасно сочетаются с
тем, что нам известно из других источников. Это "предвкушение шторма",
кстати, великолепно передает и Аркадий Гайдар в "Школе". Детские писатели,
мемуаристы дворянских кровей, генералы, даже великие князья - все говорят об
одном и том же: "ожидание бури" было всеобщим. Всем попросту надоело жить
по-старому, и они истово стремились к переменам.
Другое дело, что перемены оказались совсем не такими, как многим
представлялось, что многие ждали совершенно не того, и плоды своих усилий
представляли абсолютно иначе - но это уже другой нюанс, другая тема...
Российская империя была обречена.
Попробуйте представить ее в виде корабля. Это будет очень странный,
совершенно шизофренический корабль, более всего напоминающий алкогольную
галлюцинацию. Многочисленные матросы с пустыми желудками и поротыми
задницами - на грани бессмысленного и беспощадного бунта. Они кое-как
ворочают парусами, в трюме полно воды, но никто ее уже не откачивает - и
лень, и забыли, как это делается. Офицеры разделились на несколько партий:
одна тайком сверлит дыры в днище, другая, махнув на все рукой, заперлась в
каюте и хлещет шампанское с омарами, третья, прекрасно понимая, что этак и
ко дну пойти недолго, составляет заговоры против капитана, но опять-таки
лениво и неумело. Сам капитан регулярно торчит на мостике, сверкая
аксельбантами и делая вид, будто он знает, как надо - но на деле не способен
управлять не только кораблем, но даже шлюпкой. Время от времени к штурвалу
прорывается кто-то толковый - но капитан с женой его быстренько сталкивают с
капитанского мостика, чтобы "не заслонял". И штурвал большую часть времени
вертится сам по себе.
А на горизонте - буря. А вокруг - рифы. И воды в трюме уже по колено...
Это и есть Российская империя, господа!
Летом четырнадцатого года вновь стало неспокойно - рабочие волновались,
кое-где в Петербурге уже появились баррикады...
И тут описанный нами корабль, вдобавок ко всем напастям, вздумал еще и
воевать!
Началась первая мировая война. Впрочем, тогда никто еще не знал, что
она - первая, и ее называли просто: Великая война.
Грянуло!
И если прежде еще были какие-то шансы пристать благополучно к берегу
или удержать корабль на плаву, то теперь никаких, шансов не осталось
вовсе...
8. Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс!