"Ариэль Бюто. Самурайша" - читать интересную книгу автора

- Привет, мама!
- Эрик! Я не ждала тебя так рано!
- Если я помешал...
- Ну что ты! Просто я хотела убрать комнату до твоего приезда.
Эрик печально улыбнулся запоздалому проявлению материнской нежности,
которой ему так не хватало в детстве. Нынешняя заботливость Флоранс - такая
благопристойная, такая равнодушная - ничем его не утешала.
- Я спускаюсь, - крикнула Флоранс.
И спустилась - почти тем же путем, каким двадцатью шестью годами раньше
покинула римскую клинику. Она не удержалась на стремянке и упала к ногам
сына со свернутой шеей, так и не выпустив из кулака штору, за которую
пыталась уцепиться в падении.
В первое мгновение Эрик воспринял несчастье как звук - короткий глухой
звук падения тела на гравий дорожки. Он был частью этого тела, но как же
мало получил от него! Он дотронулся пальцем до струйки крови, вытекавшей из
уха матери, поднес его ко рту и почему-то вспомнил музыку, которую услышал в
восемь лет, за чаем и миндальным печеньем. Та музыка выражала сочувствие и
обещала помощь, она дала ему силу, и он разорвал связь с женщиной, не
умевшей любить своего ребенка.
Взгляд Флоранс выражал удивление. Солнечный луч отразился от потухших
глаз, и Эрик понял, что мать не придет в себя. "Она умерла ради меня", -
подумал он с чувством бессмысленного, бесполезного торжества.
Он уронил несколько слезинок - то ли свет был слишком ярким, то ли
аллергия на пыльцу проявилась. А может, он раскис, почувствовав, каким
сладким бывает прощение.

Глава 12

Хисако изнемогает от благодарности: ее школьная форма лежит в сундуке,
футон застелен перинкой, книги сложены на столе аккуратной стопкой. У Шинго
и Суми никогда не было лишних денег, они жили в двух крошечных комнатках, но
у Хисако была своя, личная территория - закуток без окна. Она покинула свой
дом, но родители не покусились на него. "Они сохранили для меня мое
место", - думает Хисако. Как часто мать говорила, что мечтает выгородить
себе уголок для шитья, а отец жалел, что у него нет письменного стола, но
они не воспользовались ее отсутствием, чтобы завладеть несколькими
квадратными метрами личного комфорта. Все осталось прежним: запах в
комнатах, характеры родителей - отец выглядел замкнутым, мать удрученной, -
скупой разговор за едой. Отсутствие Хисако никак не повлияло на обыденную
жизнь ее родителей.
В первый же вечер семья собралась за ужином. Над столом витал густой
дух тэмпуры[5] - любимого блюда Хисако. Они не разговаривали - то ли
наслаждались едой, то ли говорить было не о чем.
- Очень вкусно, мама, - шепчет Хисако.
- Ты не голодаешь там, в твоем Париже? - беспокоится Суми.
- У меня все в порядке, я ко всему привыкла, даже к сыру.
- Ты стала своей на Западе, - вздыхает Суми.
Хисако не может определить, чего больше в голосе матери - горечи или
удивления. Возможно, Суми всего лишь делится своим ощущением, но Хисако
чувствует себя виноватой и сердится на мать. Разве знает Суми, как в первые