"Михаил Бутов. Известь" - читать интересную книгу автора

смерть. Но до Лампе эти штабные подсчеты дойдут только на следующее ут-ро.
Сейчас трое без мундиров, раненные, очевидно, легко (послезавтра в строй, а
пока два заслуженных дня под боком у барышень), резались в безик на одесские
папиросы. Самый молодой явно выигрывал. Рядом на носилках, поставленных
прямо на пол, сидел, покачиваясь взад-вперед, человек с наглухо
забинтованной головой. Стон его уже выродился в монотонный низкий гул.
- Вы Константинов? - спросил Лампе. - Это вы были с князем?
Раненый на ощупь отыскал его руку и вцепился в шинель.
- Снимите повязку! Зуд! Доктор, это невыносимо, я перестану быть
человеком!
- Я не врач. Скажите мне: зачем князь ходил туда, к церкви?
- Пулемет. У них был пулемет наверху. Как мы могли знать?
- Почему Чичуа пошел туда? Ведь он остановил роту.
- Сестра Дина... Они помолвлены. Были. Знаете?
Лампе не совладал с лицом. Но голосом сумел удивления не выдать.
- Хорошо, пусть Дина. При чем здесь это? Вы способны отвечать?
- Приказали ждать дальнейших распоряжений. А потом останавливался
вестовой, сказал, что с южной стороны кто-то еще пытается прорываться из
станицы, но там рота юнкеров и подмоги они не просят, хотят обойтись своими
силами. И вскользь упомянул еще, что сестру у них ранили. Не знаю, почему
князь решил, что это именно Дина. Может, она должна была сегодня с юнкерами
идти? Я и моргнуть не успел, а он уже бросился на звук, на выстрелы.
- Один?
- Ну, я тоже... Я обязан ему: была история. Почти никто здесь не
знает - ни к чему. Так что с ним пошел. Вернее, не с ним - следом, он меня и
не замечал сперва. Ну, оказалось, что они как раз возле церкви и
перестреливаются. Вы видели церковь?
- Еще нет, - сказал Лампе.
- Она здесь словно надвое разделена. Эти казаки от колокольни палили, а
юнкера залегли вокруг храма, чтобы от дороги их отрезать. Только там я его и
нагнал, у самой площади. У него такое было лицо...
- Что, ярость? Или страх? Не выгораживайте, ему было чего бояться.
- Нет, не страх. Это... Не знаю, не могу объяснить.
- Ладно. А потом?
- Потом? От нас до юнкеров всего-то было шагов пятьдесят. Присмотрелись
что к чему: вроде получалось, что если пробираться вдоль плетня, со стороны
храма, так из винтовок нас не должны достать. А едва побежали - и пулемет с
колокольни. Мы только и успели вбок, на крыльцо церкви: там нас козырек
прикрывал. И вдруг какой-то конный... Он всего раз и выстрелил - тут же
юнкера его уложили. А вот попал. Князь даже не увидел его.
- Куда?
- В шею, прямо в позвоночник. Насмерть, сразу. А крови - как с
поцарапанного пальца.
Стоило замолчать, и Константинов тут же снова начинал раскачиваться, а
чуть погодя и утробный его стон опять прорывался наружу, из чего Лампе
заключил, что прапорщик не вспоминает, как показалось сперва, но всего лишь
прислушивается к собственной зачаровывающей боли.
- Ну хорошо, - сказал Лампе. - А вы когда были ранены?
- А? Меня? Это позже, гранатой. Я втащил князя в церковь, а сам
все-таки перебежал к юнкерам. Ну а потом пошли вперед - казаки уже