"Леонид Бутяков. Тайна Владигора ("Летописи Владигора" #3)" - читать интересную книгу автора

Они первое диво тут же показали: явились в Тооргут неведомым для
простых смертных образом - через день, хотя пути в стольный град даже на
лучших конях всегда было не менее четырех дней и ночей. Другим дивом
порадовали, видать, лишь одного Сиинга. Незнамо каким, да только после
встречи с чужестранцами будто подменили царя Иллирийского...
Впрочем, слухи о подмене пошли не сразу. Сначала жители Тооргута, как и
до них все прочие, восхищались волшебными фокусами бессловесных гостей. Да и
как не восхищаться? Те, иллирийской речи не ведая, любому человеку могли
растолковать все, что хотели. Не сходя с места, любой предмет - будь то меч
двуручный, или колесо тележное, или даже сама телега - одним взглядом с
места сдвигали! А если впятером напрягались, так могли и вовсе крепкий дом
разнести по камушку.
О подмене царя Сиинга стали в народе шептаться дней через десять, когда
старый и добрый правитель Иллирии вдруг перестал выходить на дворцовое
крылечко (а прежде, пусть и непогода, каждый день выходил, чтобы с людьми о
том о сем перемолвиться) и через глашатаев начал объявлять указы - один
другого дурнее.
Сперва эти указы народ воспринял как царевы шутки, ибо не мог оные
слушать без смеха: бабам велено лица от мужиков скрывать, мужикам и вовсе
запрещено на чужих баб смотреть, а кто ослушается, тех стражники должны
камнями бить, а если бить не будут, так самих стражников дозволяется на
колья сажать. Ну и все прочее в том же духе... Смех, да и только!
Через два дня смеяться перестали. Вышли на дворцовое крылечко иноземцы
в багровых хламидах, народ оглядели и, выхватив из толпы полдюжины баб с
веселыми открытыми лицами, велели дворцовой страже прилюдно высечь их
розгами.
Тут люди не стерпели - с кулаками бросились на иноземцев. Баб своих
выручили, страже бока намяли. Иноземцы же, достав спрятанные под хламидами
толстые медные трубки, полыхнули из них в толпу длинными языками пламени. На
ком одежку пожгли, кому лицо и волосы опалили, а кто и глаз лишился в одно
мгновение. Здесь бы и настал конец чужакам, но вдруг, едва передвигая ноги,
из-за их спин выступил вперед царь Сиинг.
Он поднял руку, утихомиривая толпу, и объявил, что приказ о наказании
женщин, появляющихся на людях с открытым лицом, оглашен по его воле. Он,
дескать, убедился во всеобщем падении иллирийских нравов, а посему намерен
установить в своем царстве порядки, о которых прослышал от мудрых иноземных
гостей; оных же гостей следует почитать как его преданнейших друзей и высших
советников. Дабы прекратить смуту в народе и доказать подданным, что все
делается лишь им во благо, через двадцать дней в Тооргутском царском дворце
надлежит собраться представителям знатных иллирийских родов, с которыми он,
царь Сиинг, будет совет держать. Как решат на совете - так и будет.
В назначенный день почти две сотни лучших и почитаемых народом мужей
съехались в Тооргут. Царский дворец хоть и велик размерами, а вместить
всех - с оруженосцами, писарями и прочими слугами - никак не мог. Поэтому
челядь осталась дожидаться господ на площади, где, впрочем, и без них
предостаточно любопытствующих собралось, яблоку упасть негде. В толпе
судачили по-разному: одни шептались о том, что царя подменили иноземные
колдуны, другие заверяли, что Сиинг тяжко болен и, не имея наследника,
готовится передать царскую корону самому достойному из иллирийских мужей, а
третьи, полные мрачных предчувствий, говорили коротко: "Добром не кончится.