"Леонид Бутяков. Тайна Владигора ("Летописи Владигора" #3)" - читать интересную книгу автора

прямом значении слова: долговязый упырь встал в полушаге от него, вокруг
себя руками водит, к земле клонится, вот-вот нащупает. Что здесь, бессильный
и обезноженный, поделаешь? Не всякому здоровому, говорят, отбиться или
убежать от мертвяков удается. Они, сучьи выродки, какое-то слово знают, от
которого человек враз превращается в колоду бездвижную, после чего делай с
ним что угодно - не пикнет, не дернется.
"А на меня и слова не затратят, - подумал отрешенно. - И без оного лежу
бревном. Сейчас жилу прокусит - и прощай, белый свет!" Всего обиднее было,
что белый-то свет и заслонила ему поганая рожа - клыки скалит. Эх, вмазать
бы по ней с оттяжечкой!..
Он с ненавистью посмотрел на упыря и мысленно представил, с каким
удовольствием размахнулся бы и вдарил ему точнехонько промеж глаз. Упырь
испуганно отпрянул. Будто в самом деле получил крепкую затрещину! Два его
низкорослых приятеля, почуяв неладное, остановились. Долговязый утробно
взрыкнул и вновь двинулся вперед.
"Тебе мало? - подумал синегорец. - Ладно, еще получи!" Он мысленно
вложил в свою руку тяжелую палицу, расставил ноги пошире и без лишних
выкрутасов двинул ею по клыкам кровососа. Упырь дернул башкой и с треском
завалился в кусты.
"Наверно, мне все это снится, - мелькнуло у него в голове. - Но бывают
ли сны такими яркими? И разодранная до крови спина саднит по-настоящему. А
разве во сне человек ощущает боль? Наоборот, если больно - человек
просыпается".
Поразмыслить над своим странным положением ему не удалось. Мертвяки -
вот настырные! - вновь стали приближаться, незряче ощупывая руками
пространство перед собой и опасливо принюхиваясь сизыми носами.
Синегорец начал рисовать в своем воображении хороший осиновый кол
(известно ведь, что против мертвяка это самое действенное оружие), но в этот
момент в воздухе коротко просвистела стрела и вонзилась в грудь долговязого
упыря. Обыкновенному человеку тут бы и конец пришел, для безмозглого
мертвяка иной расклад - качнулся, недовольно хрюкнул, выдернул стрелу и, не
обращая внимания на сочащуюся из глубокой раны темно-лиловую жидкость, опять
зашагал вперед. Однако еще пять или шесть каленых стрел вонзились в его
грудь и заставили наконец остановиться. Двое других, не дожидаясь развязки,
испуганно взвизгнули и заспешили укрыться в лесной чаще.
Синегорец понял, что на выручку подоспели обозники. "Надеюсь, они
прихватили с собой осиновые колья", - подумал он. с облегчением переводя
дух. Его сознание затуманилось, тяжелые веки сомкнулись, и он вновь
провалился в небытие.

- Будь моя воля, набрал бы хворосту побольше, обложил им этого ведьмака
со всех сторон и запалил бы! Жаркий огонь лучше всего помогает, ежели другой
управы не нашлось...
- Да с чего ты взял, что он ведьмак? Я одного ведьмака видел, когда еще
мальчонкой был: весь волосатый, руки-ноги кривые, глаза сумасшедшие. Мужики
его камнями забили, а потом, уже мертвого, в овраг сволокли и там на костре
сожгли. Но этот парень совсем на ведьмака не похож.
- А я говорю - ведьмак! Сам припомни, сколько несчастий на нас
свалилось с тех пор, как Одноглазый Багол купил его у морских разбойников.
Дорогу, по которой не первый год ходим, потеряли. Среди лета вдруг в снежную