"Леонид Бутяков. Тайна Владигора ("Летописи Владигора" #3)" - читать интересную книгу автора

- А синегорцы?
- Они во вчерашней были. Ее купил хозяин большого драккара. Имени его
не знаю, но драккар легко отличишь: на носу высечена кабанья голова с
железными клыками... Однако, думаю, он уже отчалил.
- Почему так думаешь?
- Сам суди: зачем понапрасну гребцов-колодников кормить, если нужда в
них только на воде? Таких, как он выбрал, покупают лишь на одно плаванье и
перед самым отплытием, чтобы расходов было меньше.
Демид озабоченно кинул взгляд на океанскую гладь, простершуюся за
обрывистым северо-западным берегом Упсала. Большая торговая пристань
находилась немного южнее и отсюда была не видна.
- Других синегорцев, значит, среди невольников не было?
- Не было, воевода, не было, - торопливо заверил его Багол, радуясь,
что неприятная беседа подошла к концу. - Такого молодца, как ты расписал, я
бы запомнил. Но, сам видишь, нынче у меня товар невыгодный, малахольный.
- Вижу, - хмуро сказал Демид, вставая со скамьи. - Людей, аки псов, на
цепи держишь.
- В каждом краю свои порядки, - ухмыльнулся работорговец.
- Зубы-то не скаль! - осадил его Демид. - Если набрехал мне, не
посмотрю на ваши поганые упсальские порядки - вернусь и свои наведу! Понял
меня?
- Как тут не понять...
Багол поджал губы, изображая обиду. Однако любопытство оказалось
сильнее. Увидев, что Демид, не прощаясь, уходит, он окликнул его и спросил:
- Зачем тебе, венеду, синегорец нужен? Кто он тебе - собрат али сват?
- Друг, - ответил Демид коротко и, не оглядываясь, быстро зашагал к
пристани.

С юных лет у Багола в ходу одна приговорка; не обманешь - не продашь.
Да откуда знать о ней венедскому воеводе? А если бы и знал, как уличил бы во
лжи работорговца? Того русовласого и синеглазого, что описал Демид, среди
невольников никто из посторонних видеть не мог. Не было его в цепях, которые
Одноглазый Багол привел на торжище. Но лишь потому не было, что приметного
синегорца по строгому наказу разбойника Бароха не со всеми прочими вели, а в
телеге везли - одурманенного и беспамятного, и продал его Багол не здесь, у
всех на виду, а в городе - знакомому покупателю, который и толк знал в живом
товаре, и язык за зубами умел держать.
Сейчас Одноглазый очень жалел, что ввязался в это дело и согласился
забрать синегорца у морского разбойника. Так ведь сперва сделка показалась
весьма выгодной: Барох за синегорца никакой платы не просил, одно условие
ставил - увезти пленника подальше и поскорее. Правда, уже тогда работорговец
почуял неладное, ан все равно согласился. Кто же от дармового товара
откажется? И удивительные речи Бароха счел, дуралей, за пьяные бредни, хотя
давно известно: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Надо, надо
было прислушаться, насторожиться, попросить у Бароха день-другой на
раздумья! Да что уж теперь, дело сделано...
О странных вещах Барох рассказывал. Дескать, не в бою синегорца взял и
не в чужой земле обманом завлек, а вот здесь, на прибрежных камнях нашел -
мирно спящего (так показалось), чуть прикрытого драными лохмотьями. Но по
всему было видно: крепкий парень и, скорее всего, знатного рода.