"Кордия Байерс. Девон: сладострастные сновидения " - читать интересную книгу автора

улыбнулась. Да уж, глупее трудно было сляпать.
- Можете смеяться, сколько угодно, миледи. Но скоро вы пожалеете о том,
что меня дурачили.
Жесткий тон его слов вернул ее к печальной действительности; да, дальше
отпираться смысла нет. Она посмотрела на него.
- Я вас не дурачила. Я просто пыталась что-то сделать для того, чтобы
вы не отправили меня в Ньюгейт. Все, что я говорила и делала прошлой ночью,
было подчинено этой цели.
Хантер слушал ее в пол-уха. Он буквально тонул в море ее зеленых глаз.
Сердце забилось чаще. Его тело отозвалось на ее присутствие - такое близкое,
такое почти интимное - естественной реакцией мужчины. Он почувствовал, как
там, внизу, под обтягивающей тканью его черных бархатных панталон все
набухает и твердеет. Он вспомнил вкус ее губ. О, какое это было
воспоминание! Он приблизился к ней так, что складки его изящно завязанного
галстука коснулись скрещенных на груди рук Дэвон.
- А что бы вы сделали сегодня, леди Дэвон, ради того, чтобы я не
раскрывал вашей тайны?
Дэвон нервно облизнула губы. Она видела опасность, но была бессильна
отвратить ее. В его руках была ее жизнь - и жизнь ее бабули. Она сглотнула и
опустила ресницы.
- Все, что вам будет угодно.
- Какая ты лапочка, Дэвон! Нетрудно догадаться, что будет угодно
мужчине, который несколько долгих недель был лишен женского общества, -
произнес Хантер, отгоняя от себя мысли, что не слишком-то красиво так
пользоваться бедственным положением женщины. В конце концов, убеждал он сам
себя, она не более, чем обычная воровка, и, при всех своих туалетах и
высоком титуле, мало чем отличается от той обитательницы лондонского дна, за
которую она себя выдавала прошлой ночью. Наверняка, она не очень-то
привержена каким-либо моральным принципам. Так что он с ней будет
миндальничать? Да она и не прочь будет переспать с ним - не такая уж большая
цена за свободу. Должна же она чем-то расплатиться с ним за то, что он не
передаст ее в руки полиции.
Слезы выступили на глазах у Дэвон, она быстро-быстро заморгала, чтобы
остановить их. Подчеркнуто грубым голосом она повторила:
- Я сделаю все, что вам будет угодно, если вы дадите мне слово не
говорить никому о том, что вы знаете обо мне. Я прошу не за себя, а за тех,
кого я люблю.
Хантер наклонился к ее трепещущим губам. Его руки сомкнулись на ней,
прижали ее к его алчущему телу. Даже через несколько слоев своих юбок Дэвон
ощутила прикосновение чего-то твердого и горячего. Было противно, но она
заставила себя не двигаться: пусть делает, что хочет. Она слегка вскрикнула,
когда его язык, раздвинув ее зубы, проник ей в рот. Она знала, что он ждет,
когда ее язык тоже начнет отвечать ему, но нет, этого он не дождется. Ей и
так пришлось собрать всю силу воли, чтобы удержаться и не забарабанить по
нему кулачками. Он ее всего лишь поцеловал, но ощущение у нее было такое,
что он ее уже изнасиловал - и духовно, и физически.
Хантер оторвался от губ Дэвон и поглядел на нее сверху вниз.
Нахмурился. Кожа у нее приобрела какой-то пепельно-серый оттенок, глаза
зажмурены, на лице - выражение как у великомученицы. Розовые губы сжаты -
вся она воплощение мятежного протеста. "Черт бы ее подрал, - подумал