"Дмитрий Быков. Хроники ближайшей войны (эссе) " - читать интересную книгу автора

как любовь и прощение, дело обстоит ничуть не лучше, чем у радикальных
исламистов - с терпимостью. Любовь имеет характер ауто-эротизма, то есть
распространяется исключительно на себя и небольшое количество ближних. Для
русского православного дискурса, репрессивного по своей природе, в высшей
степени характерны именно эти две тенденции: истребительная,- во-первых,- и
имманентно-природная, во-вторых: человечество делится на "своих" и "чужих"
даже не по классовому, а по имманентному признаку принадлежности к нации.
"Русский" - это и национальность, и убеждения, и модель поведения. Это
подтверждает тезис о том, что страна, отрицающая человеческие законы, живет
по законам природы.
Другой существенной составляющей "политически-православной" риторики
является апология Русского Воинства. Откройте любой номер "Русского дома"
(где в любой авторской подписи ставится имя-отчество - из уважения к отцам,
конечно; я бы на их месте и родословную до десятого колена прилагал, а то
вдруг какой-нибудь Исайка затесался)... В нос вам шибанет нестерпимой смесью
ладана, "Шипра", портянок, перловки и орудийной смазки - культ солдатчины и
офицерщины тут поставлен на широкую ногу в сапоге сорок девятого размера.
Истинный патриотизм заключается именно в истреблении - не только чужих, но и
своих; созидание есть только форма бегства от этого веселого садизма.
Главная добродетель русского солдата - готовность пасть не рассуждая. Не зря
верховный национальный герой - маршал Жуков - славен прежде всего
количеством загубленных жизней. Любые попытки заговорить об этом
рассматриваются, конечно, как кощунство и посягательство на Последнее, Что
Нас Сплачивает. Сплачивают нас, как правило, почему-то только войны - других
примеров национального единения политически-православные не знают.
Конечно, это все для людей попроще. Продвинутые
политически-православные читывали и Юнгера, и Шпенглера (Леонтьев, Меньшиков
и Тихомиров у них вообще отскакивают от зубов). Любимая идея "ориентации на
Север", то есть на Мировой Лед, то есть на страну Гипербореев, они же арии,-
пронизывает собою всю их мифологию. Национал-патриоты вообще почему-то очень
любят, чтобы было холодно. Тепло представляется им чем-то ненадежным,
предательским. Для продвинутого национал-патриота важно не
противопоставление Востока и Запада, но противостояние воинского, строгого
Севера и похотливого, томного, торгующего Юга. В этом смысле у продвинутых
национал-патриотов нет противоречия между откровенным нацизмом, который они
исповедуют, и тем, что мы - страна, победившая нацизм. По их глубокому, но
не афишируемому убеждению - мы потому и победили нацизм, что сами были ему
сродни, никто другой бы не сладил; и уж конечно, иудейский заговор для
Гипербореев опасней любого германского нацизма. С нацизмом разобраться - это
так, ратная потеха двух богатырей; иное дело жиды. В этом же смысле для
продвинутого патриота нет разницы между красными и белыми, поскольку и
красные, и белые считали высшей добродетелью максимальное истребление своих,
а не чужих. Иногда мне кажется (и в новом романе я разрабатываю именно эту
версию), что орден русских патриотов - тайная, законспирированная
организация, нечто вроде русского масонства, и только на самых высоких
ступеньках посвящения известно, что главной задачей истинного патриота
является именно и только истребление народа до тех пор, пока не останется
один орден меченосцев. Воля ваша, никакого другого смысла в русской истории
a la Гипербореи я не нахожу. О том, почему так получилось, будет рассказано
в следующем философическом письме.