"Владислав Былинский. Настоящее свойство " - читать интересную книгу автора

- Ты совсем не изменилась. Тебе больше двадцати пяти не дашь.
- Брехун! Знаешь, как щемит, когда такое слышишь? Откуда тебе знать, ты
ж не баба. Ещё вчера я бы с тобой согласилась, Павлик. Еще до полуночи могла
я согласиться с тобой. Ты никогда не звал меня, правда?
- Не знаю. Звал, не звал... Что толку в этом? Я уже не я, и ты уже не
ты.
- Видишь, как... и нет больше Охотника, нет Русалки, а всё бежит
куда-то ручей, всё надеется; не убежишь, водица, от себя самой!
- Не убежишь... зря мы так - навсегда... - я говорил лишнее, словно
кто-то за язык тянул. Тиски разжимались, боль уходила. Время - вода, люди -
плотины...
- Ты не забыл? Сегодня снова Ивана Купала, - шепнула Анжела. - От одной
полуночи до другой... Сегодня наша ночь, мой Охотник, сегодня -
колдовство...
Она приблизила ко мне губы, пахнущие этим словом: "колдовство". Я
целовался с распутной девкой Анжелой, в которой раз в год воскресает
Русалка. Я так хорошо её помнил! Стал совсем другим человеком, ничуть не
похожим на бесшабашного Охотника, - но, оказалось, он по-прежнему жив, и он
ничего не забывает.
Если бы повернуть время вспять... Если б да кабы...
Я вытащил из пачки сигарету, достал спички.
- Подожди! - взмолилась Анжела, - я скажу что-то... Ты помнишь, правда?
Ты у меня был первый и - тогда - единственный...
- Но не последний? - не без ехидцы спросил я.
- А вот это совсем неинтересно. Ты мог меня приручить... Побрезговал,
а?
- Ну что ты, при чём тут это. Я любил свою Русалку, но я еще не знал,
что люблю. Узнал, но было поздно. Мы оба виноваты. Я ждал чего-то, ты
спешила куда-то, - разминулись мы. Целуйся, не целуйся... время не ждет
отставших.
- Послушай, может быть...
- Не может! - отрезал я. Вот они, лишние слова, куда заводят. - Ты сама
всё понимаешь, правда? Кончится ночь, мы снова увидим друг друга такими как
есть и снова отшатнемся. Русалка, я на самом деле не умею забывать. Так,
придуриваюсь, чтобы в душу не лезли.
- Тогда прощай, - сказала она после долгого молчания. - Передай Егору:
вышло так, как он и говорил. Передай, что я отказываюсь от своей доли...
Передашь?
- Как хочешь. А ты что, в монастырь собралась?
Она рассмеялась.
- Не дождешься, Павлинчик! Я теперь каждую ночь мужикам интересные
места щекотать буду! - и она сладко-сладко потянулась. Вот стерва!
Я, наконец, прикурил. Оторвал взгляд от сигареты - и в свете гаснущей
спички успел заметить, как взметнулось, распласталось над омутом гибкое
тело, и - померещилось или нет? - как, отставая, тянется за ним тяжелое
золото анжелиных волос, обвивает бедра и ноги, превращаясь в чешуйчатый
рыбий хвост. Русалка вошла в воду почти без всплеска, - у меня так не
получилось. К тому же я потерял несколько секунд, раздеваясь: с омутом шутки
плохи.