"Владислав Былинский. Конструктор сущностей" - читать интересную книгу автора

- надо было сразу ей вернуть! Но тогда, при расставании, ему казалось, что
девочке опасно оставаться с Шаром.
Любой ночной прохожий, завидя драгоценность, прирежет ребенка - и
отдаст сияющее чудо за грош барыге. Сволочь народ!
Она очень торопилась. Она выбежала на проезжую часть навстречу машине,
каким-то образом узнав или угадав в пассажире Богуна.
Возможно, девочка ощутила близость Шара, услышала его магнитный голос -
и, забыв обо всем, бросилась к своему сокровищу. Тормозить уже бесполезно,
- и все-таки водитель ударил ногой по педали.
Противно завизжали тормоза; приближались, ослепляя, фары встречного
грузовика; Богун закричал и, оттолкнув водителя, схватился за руль, резко
вывернул влево; машину занесло, совсем рядом промелькнуло растерянное лицо
девочки. Страшный боковой удар бросил лимузин на обочину. Машина
перевернулась; вспышка, гром; мир раскололся; тьма.


День бабочек
В окне почему-то висел странный, невозможный пейзаж. Ночь в холодном
свечении. Зеленые тени домов. Он смотрел сквозь стекло, удивляясь тому,
как изменилась планировка квартала, - такие дома стояли здесь двадцать лет
назад, во времена его детства. Как я попал сюда? Я опять здесь живу?
Ну конечно, я выкупил, вселился... как я мог забыть... - стекло
загадочно усмехалось. Он отмахнулся от этого пугающего факта, внушив себе,
что прозрачное нечто, конечно же, не способно ни улыбаться, ни рыдать, ни
как-нибудь еще проявлять личину свою, значит - мерещится мне... а вот те
безобразия, которые творились там, за окном, вряд ли могли померещиться.
Шуршал песок, с неба ссыпаясь; песок, рыхлый, словно снег, укрыл двор и
переулок; прокаленное небо, горелые звезды; звезды искрят и толкутся,
пляшут, угасая; маятником качается луна, вся в жилах и в тонком желтом
пуху. Бьющие с небес лучи вспухают далеким заревом, от которого багровеют
тучи; крик, придушенный звуками песчаной метели, перестает быть страшным,
в нем больше нет безнадежности, в нем ликование; спящие ликуют, исходят
долгим судорожным криком, приветствуя темное облако над головами; облако
глотает одну за другой сумасшедшие звезды, отплясывающие непристойные
танцы над безумным миром; облако необъятно, оно надвигается неумолимо и
удивительно быстро, и четко очерченный край, фронт этого наступления,
огненным зигзагом рассекает мир.
Кто-то поднимался по лестнице, ведущей на чердак. Он обернулся. Тихие,
вкрадчивые шаги. Прижался спиной к стене. Отвратительно, - думал он, - они
везде найдут. Против этих парализатор бесполезен.
Он едва не выстрелил в маленькое тельце, возникшее над лестницей.
Только мгновенный рефлекс профессионала спас малышку. Всегда знай
точно, кто у тебя на линии прицела.
- Папа, ты меня звал?
- Ты зачем на чердак залезла? Среди ночи?
- Я услышала зов...
- Я тебе разрешал? - еще один рефлекс: предостеречь, впечатать в
сознание... отцовский ремень - кладезь мудрости... ремень - непедагогично,
я и голосом могу - так, чтобы на всю жизнь.
И, меняя тон, предупреждая неизбежные слезы: