"Владислав Былинский. Француз и Дао" - читать интересную книгу автора

задвинутым. Одно и то же состояние, но с разных сторон. Это, знаете, как
любовь: поцелуются - и ну ругаться, посмеются - и в слезы. Циклы, орбиты,
качели судьбы. Так и у нас, продвинутых: сегодня на крыше, завтра по уши в
желудях. Привыкаешь.
Мы, удачливые успели поймать момент. Кто успел - наверху сидит, вокруг
не глядит, деньгу кует, хорошо живет. Момент был как раз подходящий -
стабильный, многолетний момент: либо целителем становись, либо костоломом.
Прочие поприща не престижны, за некоторыми грустными исключениями.
Удачливые сделали из хобби бизнес. Колдунами они работают, астрологами,
целителями, а также мне подобными типами... по-моему, мне подобные типы -
наиболее достойные из всех. Не темнят, не водят лопухов по кругу, а честно
пыхтят на грязной мозольной работенке, о которой в книжке трудовой ни слова.
Нам за класс платят, за умение беседовать с могильными камнями и не
испытывать неудобств даже в заколоченном гробу.
Ну и за риск, конечно.
Панове! Вы люди деловые и знаете цену времени. Доставайте блокноты,
записывайте. Лекция будет долгой и проникновенной.
Началось все как обычно: с Учения, Учителя и хмельного угара, без
которого мудрость не в сладость. Учитель что надо был, мед-пиво круто пил,
парадоксами поддых бил, направлял куда надо пыл. Началось все как положено:
с откровений и споров, с рюмашечки, в которую капают снадобье, с одной на
круг сигареты, с эфирных паров под чифирь смоляной вязкости, с масок на
стенах и бледности на лицах. Сейчас, скорее всего, антураж другой, времена
меняются, - ну и что?
Помню я, все помню! Светлое времечко романтического спиритизма, где ты
ныне? Верили в астральные течения, в глас космоса, в окаменевшее дерьмо и
талую воду. Пили сок кактуса, на Двурогую с крыш визжали, в быстрых горячих
снах рушили девственность звезды Мицар. Но это, так сказать, декорации.
Главным было - себя самого изменить зачем-то.
Меня призывали раскрыть третий глаз - у меня закрывались оба
наличествующих. Пинали. Будили. В сотый раз по чакрам с оттяжкой стучали. На
своем стояли: раскрой, пес, растущий глаз! Я раскрывал: нате, злыдни! Пусть
вам будет третий, пусть четвертый, пускай я стану стоглазым, как
заколдованное чудо из забытого мифа. Прыгну во тьму и конкретно воспарю.
Быть мне многоглазым, многоруким и многосильным, во славу Шивы!
Только - извините! - не нужно мне теорий ваших, уму непостижимых.
Люди добрые, прыгайте, да не заступайте! Есть все-таки рамки приличий.
Все мы в школах учились, все дважды два зубрили. Не заставляйте, милые,
искать в бинокуляр лунную атмосферу или до одури озвучивать слог "му".
Условимся раз и навсегда: нет на Луне атмосферы! Не было, нет и вряд ли
появится. Нагая, хладная каменюка. Ветром солнечным истрепаны наряды.
Космическая перхоть на коже. Таким образом, полноликая красавица, чья аура
кажется привлекательной и пышной, ждет нас вне физического мира. На нашем
небе ее нет. Та, которую видим над головой, - дешевая перепечатка.
Впрочем, некоторые видят не то, что есть. То, что есть, им решительно
не нравится. Но вам, любезные сеньоры, чужда подобная иррациональность. Вы
люди реальные и не желаете знать, о чем толкуют эти лохи. Например, они
утверждают, будто от впечатления до осмысления проходит ровно одна жизнь.
Каждый раз им приходится рождаться заново и разучивать слова новой песни на
старый лад, потому что короткий человеческий век заканчивается посреди