"Семен Михайлович Бытовой. Багульник (Дальневосточные повести) " - читать интересную книгу автора

- А ты покажи нам его...
- Пожалуйста, Анисим Никифорович, проходите в палату, - и,
обратившись к остальным, добавила: - Все, кто желает, могут посмотреть
инженера из Мая-Дату.
И они прошли в палату, где лежал Полозов, и каждый счел своим долгом
задержаться у его постели, переброситься с ним несколькими словами, а иные
для пущей убедительности даже поздоровались с Юрием за руку.
- Живой однако? - спрашивали они.
- Живой, конечно, - отвечал Юрий Полозов, решительно не понимая, для
чего доктору понадобилось устраивать эти странные смотрины.
- Зачем это все, доктор? - после спросил он.
- Вы мой спаситель, Юрий Савельевич! - сказала Ольга. - Спасибо вам!
Тут ее голос дрогнул, к горлу подступил комок, и, чтобы не показывать
Полозову слезы, она побежала к себе, повалилась на кушетку и наплакалась
вволю.
Назавтра утренним поездом приехал доктор Окунев. Когда он появился в
дверях - невысокий, полный, весь закутанный в меховую шубу, - Ольга
вскрикнула, кинулась к нему.
- Здравствуй, девочка моя! - радостно сказал Аркадий Осипович,
сбрасывая прямо на пол тяжелую шубу. Он снял пенсне, протер носовым
платком, быстро водворил на место. - Ну-ка, веди меня в свою обитель!
Она взяла его под руку, провела в комнату.
- Совсем неплохо. Тепло и уютно. И не похоже, как ты однажды
говорила, на келью! - И смеясь добавил: - Да и сама ты, по-моему, не
похожа на монашенку.
- Неужели не похожа? Ведь тише воды ниже травы, Аркадий Осипович! - и
сделала постное лицо.
Он погрозил ей пальцем, как бы говоря: "Знаем мы вас, скромниц!" - и
тут же грузно опустился на стул.
- Сейчас я вас буду поить чаем с вареньем из шикши! - сказала она
немного нараспев, но Аркадий Осипович остановил ее.
- После. А теперь садись и рассказывай!
И она послушно села и начала подробнейшим образом рассказывать о той
жуткой ночи, когда оперировала Хутунку. Ольга призналась, что не сама
больная испугала ее, а то, что под окнами собрались чуть ли не все жители
поселка. Были минуты, с грустью говорила Ольга, когда она будто слышала
рядом с собой их затаенное дыхание, видела их суровые глаза, и все это
мешало ей сосредоточиться.
- Я потом десятки раз проверяла себя, Аркадий Осипович, - заключила
она, - и все больше убеждалась, что оперировала правильно.
Он достал папиросу, вставил в длинный мундштук, но не стал
закуривать.
- Что же все-таки было у Марии Никифоровны? - спросил он, в упор
глядя на Ольгу, будто изучая ее.
- Диффузный гнойный перитонит на почве прободного аппендицита...
- Это было установлено при операции?
- Нет, Аркадий Осипович, операция лишь подтвердила мой первоначальный
диагноз.
- А именно?
И, как когда-то в институте, она стала быстро и твердо рассказывать: