"Семен Михайлович Бытовой. Багульник (Дальневосточные повести) " - читать интересную книгу автора

пещере. Большая сворка собак несколько часов облаивала пещеру, пока не
выгнала оттуда тигрицу. Хотя по древнему обычаю народа тигра убивать
нельзя, ради спасения ребенка пришлось нарушить обычай. Тигрицу
застрелили. Мальчик, к счастью, оказался цел и невредим. Ну, а раз амбу
застрелили, нужно его похоронить с почестями. Так возникла на берегу
Турнина "хуми", то есть могила тигра, место почти священное для орочей.
Ежегодно, перед началом соболевки, они приходят сюда, просят удачи на
охоте.
- Где же он теперь, тот мальчик, которого унесла тигрица? - спросила
Ольга.
- В Агуре, где зе, - ответил каюр. - Да ты, матуська, разве не знаесь
Петра Акунку?
Акунков было в Агуре много, какой из них Петр, она точно не знала.
Кто-то из Акунков, помнится, недавно заходил в больницу, вызвал Ефросинью
Ивановну, о чем-то поговорил с ней и, уходя, оставил в сенях большого,
килограмма на четыре, тайменя.
"Удивительно, - подумала Ольга, - как это они, орочи, среди которых
нет ни одного великана, все как на подбор дробные, низкорослые,
узкогрудые, - как они исхаживают вдоль и поперек дремучую тайгу, ночуют,
если придется, на снегу около костра, смело выслеживают диких зверей и в
поединках с ними почти всегда выходят победителями. А такие болезни, как
оспа, грипп, дифтерит, косили, бывало, целые стойбища. А сколько страданий
приходилось испытывать роженице. Перед самыми родами муж увозил жену
далеко в тайгу, оставлял одну в холодном, сооруженном из древесного корья
шалаше, и, предоставленная самой себе, женщина в муках разрешалась от
бремени. Вот еду к Марфе Самсоновне Уланке, буду принимать у нее
ребенка, - мысленно рассуждала Ольга. - А ведь было у нее пятеро, и двоих
детишек потеряла она после тяжелых родов в тайге, куда ее всякий раз
увозили сородичи".
Ольга знала все подробности о Марфе Самсоновне из лечебной карточки,
которую в свое время завел Александр Петрович. Она твердо решила, что по
возвращении в Агур, не откладывая в долгий ящик, возьмется за изучение
всех двухсот карточек, что хранятся в больнице, и заведет новые, - ведь
людей, слава богу, с каждым годом прибавляется у орочей.
Вдруг ей показалось, что упряжка бежит медленнее, словно притомилась,
и подумала, что опоздает в Кегуй.
- Что-то мы тихо едем!
- Загоняць собацек нельзя, ведь и они тозе заболець могут! - серьезно
произнес каюр.
Они проехали мимо старой дуплистой липы с широченным, в три обхвата,
стволом, на котором была исцарапана кора.
- Вот тут, матуська, видись - медвезья берлога есть! Если зелаесь,
выгоним его, застрелим! - сказал Евлампий Петрович так, что Ольга не
поняла: говорит он это серьезно или решил пошутить.
К счастью, злополучная липа осталась позади, и Ольга успокоилась.
- Я мало-мало побезю! - неожиданно сказал ороч, спрыгнув с нарты на
снег.
Ольга с удивлением смотрела, как легко, по-молодому бежит он за
нартой, быстро мелькая короткими, немного искривленными внутрь ногами,
обутыми в меховые унты.