"Мэтью Бжезинский. Казино Москва: История о жадности и авантюрных приключениях " - читать интересную книгу авторапассажира, как Ясир Арафат.
Услышав перевод моего вопроса, Володя, пожав плечами, уклончиво ответил: - При таком большом количестве автомобилей стало трудно ездить. Зачем же еще осложнять обстановку и вводить людей в заблуждение новыми названиями улиц? Состояние уличного движения в Москве рано или поздно становилось обычной темой любого разговора. Широкие улицы первоначально проектировались главным образом для общественного транспорта, военных парадов и всякого рода политико-пропагандистских демонстраций и маршей. Положение еще более усложнилось, когда какой-то маньяк из горсовета нанес на карту города такие маршруты движения транспорта, в которых вообще не разрешались левые повороты. Причиной этому, как говорили, послужило столкновение машины члена Политбюро с другой машиной, совершавшей левый поворот. Это, конечно, была городская легенда, но в действительности пробки на дорогах Москвы загнали уличное движение в тупик. После падения коммунизма количество зарегистрированных в столице автомобилей удвоилось, одновременно число желающих приобрести новые автомобили настолько выросло, что люди платили большие деньги за подержанные и побитые машины, лишь бы на них можно было ездить на работу и домой. Можно многое узнать о стране по тому, на каких автомобилях ездят ее граждане. Машины, которые я увидел в Москве, делятся на две большие группы: с одной стороны, советские коробкообразные громыхалы "Лады", склонные к аварийным ситуациям "Волги" и неописуемо трогательные маленькие "Москвичи", а с другой - первоклассные западные автомобили с еще сохранившимися не было похоже на компактные "форды", "фиаты" и "шкоды", которые на улицах Варшавы, Праги или Будапешта означали факт появления в стране среднего класса. Улицы русской столицы свидетельствовали лишь о том, есть у тебя деньги или их нет. Едва я изложил все эти наблюдения Роберте, как слепящие лучи фар следующего за нами кортежа машин заставили Володю перейти в другой ряд шоссе. Мимо нас с воем сирен, забрызгав нам переднее стекло, пронеслась колонна автомобилей на скорости, в два раза превышавшей предельно допустимую в городе. Ее возглавляла черная "тойота ланд крузер", в которой сидели мужчины крупного телосложения. Несмотря на холодную погоду, боковые стекла в машине были опущены. Сразу за большим кроссовером следовал лимузин "мерседес" с синими милицейскими проблесковыми маячками по всей ширине его лоснящейся крыши. Замыкал колонну другой "ланд крузер". Все три автомобиля были без единого пятнышка, как будто их только что вывели с площадки демонстрационного салона. - Смотри-ка, министр! - воскликнул я, возбужденный первым контактом с представителем бюрократического аппарата России. - Нет, это банкир, - поправил меня Володя. Заметив мое замешательство, Роберта кратко ввела меня в курс последних событий в России. Так я впервые услышал слово "банкирщина", характерное для периода экономического бума в Москве, происходящего под руководством могущественных баронов бизнеса. Для русских, по природе своей пессимистов, это слово звучало, несомненно, зловеще и угрожающе. Оно напоминало им о временах насилия и буйства опричнины и неистовств царя Ивана Грозного, о |
|
|