"Морли Каллаген. Клятва Люка Болдуина " - читать интересную книгу автора

наступил ей на хвост. Колли с визгом вскочил на ноги.
Тогда Сэм Картер обернулся, сплюнул и ткнул пса в бок, но сделал это
машинально, словно ему было безразлично, попадет ли он собаке под ребра или
вовсе не коснется ее. Дэн успел увернуться от сапога, который лишь чиркнул
ему по боку.
- Эй! - возмущенно крикнул Люк. - Вы что делаете?
- Чего? - не понял Сэм Картер.
- Это собака моего дяди Генри, - заявил Люк.
- Ага, - сказал Сэм Картер.
Он не смутился, не разозлился, не почувствовал себя виноватым и лишь
стоял и смотрел на светловолосого мальчика, который не сводил с него горящих
гневом голубых глаз. Сэм, по-видимому, попытался, но оказался не в силах
осознать, что перед ним кто-то стоит, а потому после секунды раздумья решил,
что ничего не слышал и не произошло ничего такого, что вынудило бы его
признать факт существования мальчика. Поэтому он повернулся и, держа в руках
доску, тяжелой поступью зашагал по тропинке.
- Кем он себя считает? - прошептал Люк Дэну. - Посмотрим, что скажет
дядя Генри, когда узнает, как он с тобой обошелся.
У него сжимались кулаки и сердце стучало в груди. Но в ту же секунду
мелькнула мысль: "Почему он пнул Дэна? Словно это не имеет значения, словно
Дэн не имеет права попасться у него на пути. Работник не пнет собаку, если
знает, что хозяин ею дорожит". И от этой мысли ему стало грустно.
Старый Сэм Картер, шаркая ногами, шел назад, глядя на Люка, но не видя
его и по-прежнему не сознавая, что он существует. Сэм скрылся в дверях
лесопильни, но от его беспробудного, ледяного равнодушия Люку стало страшно.
Все случившееся заняло лишь минуту и было, в общем-то, малостью, но Люк
понял, что к Дэну на лесопильне относятся с полным безразличием. Даже
рабочие знали, что дядю Генри не заботит, что будет с собакой.
- Иди сюда, Дэн, - сказал он, и наклонившись, принялся ласково гладить
собаку по голове. - Теперь ты можешь никого не бояться, - продолжал он. - Мы
друзья, понятно?
Но в эту минуту пилы замолкли, и над лесопильней, рекой и лесом вдруг
воцарилась удивительная тишина, которую вскоре нарушили голоса закончивших
работу людей. И вот из дверей лесопильни вышел, широко шагая, сам дядя
Генри.
Это был крупный, плотный мужчина, более двухсот тридцати фунтов весом,
с бугристым лицом кирпичного цвета. Одет он был в чистую, без единого
пятнышка, рубашку с засученными рукавами и темно-синим галстуком, на голове
у него сидела сдвинутая назад соломенная шляпа, а во рту - незажженная
сигара. Его коричневые от загара руки были усеяны веснушками. На левом
запястье красовались дорогие часы. Люк смотрел на него робким, настороженным
взглядом, ибо перед ним был человек, от которого, как надеялся его отец, ему
предстояло так многому научиться.
- Здравствуй, мой мальчик! - тепло встретил его дядя Генри. - Почему ты
не зашел ко мне на лесопильню?
- Я решил, что вы заняты, - смутился Люк.
- Конечно, я был занят, - сказал дядя Генри, кладя тяжелую руку Люку на
плечо и сворачивая к дому. - И ты был бы занят рядом со мной. Ладно, не
беда. Я видел, ты разглядывал нашу округу. Вот тут мы и живем. - Он говорил
низким, сочным и приятным голосом, держался весело и радушно, был открытым в