"Чикагские гангстеры могут отдыхать" - читать интересную книгу автора (Меньшов Виктор)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

У святого Петра оказалась гнусная харя Володи-телохранителя, и вместо ключей от рая — пистолет в руках. Он склонился надо мной и спросил ласково:

— Ну что, доигрался, ковбой?

Тут по чудовищной боли в голове я догадался, что меня не пристрелили, а в очередной раз вырубили. Мысленно я порадовался за святого Петра, за то, что на самом деле он, наверное, все-таки не похож на Володю.

Я с трудом открыл до конца глаза — боль от этого усилилась — и подумал, что если меня ещё раз ударят, то мне станет невмоготу даже потеть, не то что двигаться. Стараясь не вертеть шеей, чтобы не беспокоить то, что на ней все ещё находилось, я осторожно огляделся. Добродушная физиономия Володи вселила в меня легкую надежду. "Может, все-таки промахнулся?" мелькнула шальная мысль.

Но тут же она и вымелькнула. Не промахнулся. Тело амбала лежало на голом полу рядом с перевернутым старым креслом. Он с неодобрением смотрел в потолок, словно принимал работу нерадивых маляров. Одна рука была у него подвернута, другая откинута в сторону, а под спиной расплывалась лужа крови.

А комнатка мало походила на уютное жилище молодой женщины, проведшей здесь, судя по паспорту, не менее трех лет. Старенький пыльный диванчик, на котором валялся я, драное, облезлое кресло, а стол вообще отсутствовал.

Семен сидел в углу, прикованный наручниками к тонкой трубе батареи парового отопления. Лицо у него выглядело несколько помятым. На окнах висели наглухо задернутые шторы, напоминающие древнегерманские штандарты, такие же мрачные, истлевшие и пыльные. Под потолком горела лампочка без плафона на ветхом и длинном шнуре.

Больше из мебели ничего не было, если не считать Володи да ещё одного громилы, скучающего у стены возле Семена.

— Ну что, приплыли, голубчики? — скалился Володя. — Поясняю сразу. Для особо одаренных повторять не буду. Пистолетик с твоими отпечатками, завернутый бережно в платочек, у меня в кармане. Заявление об ограблении в отделении милиции. На сумочке и её содержимом, думаю, отпечатков тоже хватает. Да долговые расписки на пятьдесят тысяч долларов. Ой-ей-ей! Ей-Богу, не завидую я вам, ребятки. Вляпались вы по самые уши. Быстро колитесь, Нине уже настучали?

Мы с Семеном сделали непонимающие лица. Зачет по актерскому мастерству Володя у нас не принял. И к переэкзаменовке не допустил.

— Иди быстро к нему, — указал он мне стволом в сторону Семена.

Я с трудом начал подниматься. Было ощущение, будто меня собрали из кусочков мозаики, притом не очень правильно.

Володя принялся что-то искать по карманам, напарник его наклонился к Семену, отстегивая наручники, очевидно, чтобы отвести нас в ванную комнату, где можно врубить воду. Я понял, Володя искал глушитель!

Шансов у нас никаких. Семен ещё мог побороться со своим охранником, хотя тот был, судя по всему, достойным воспитанником улицы, а вот я в данный момент ни на что не годен. Разве что упасть на Володю и задавить его собственным телом…

Я сделал шаг на непослушных ногах в сторону Семена. А по дороге наткнулся на лампочку, висевшую так низко, что пришлось отодвигать её рукой… Я взялся за провод, и меня будто ударило. Я заорал Семену:

— Мочи его!

Семен схватил своего визави, развернул к себе спиной, одной рукой, согнутой в локте, сдавил ему горло, а другой выкручивал руку с пистолетом. Я же одной рукой ухватился за патрон лампочки, а другой рванул шнур. В левой руке у меня осталась половина шнура с лампой, а в правой — оголенный обрывок.

Все потонуло во тьме. Наугад я выбросил вперед руку с лампочкой. И не ошибся. Раздался хлопок лопнувшего тонкого стекла и злобный мат Володи. Я угодил ему в лицо. Он яростно бросился на меня, но я только того и ждал. Я ткнул ему в рожу зажатым в кулаке шнуром электропроводки. Посыпались искры, раздался жуткий вопль, затрещало, запахло паленым, и Володя рухнул.

Я выпустил шнур и только дернулся в направлении Семена, который молча боролся в углу с охранником, — оттуда раздавалось пыхтение и хрип, — как грохнувшие там выстрелы заставили меня распластаться по полу, изображая коврик.

Я прислушивался. Стояла тишина.

— Семен! — позвал я срывающимся от волнения голосом, рискуя получить в ответ пулю.

— Тут я, — кашлянув, ответил Семен.

— Только не вставай! — поспешил предупредить я. — Здесь провод под током над нами болтается. Сейчас я подползу к окну, шторы раздерну…

Так я и сделал. И тут захлопали двери подъезда, встревоженно загудели голоса.

— Уходим! — выкрикнул Семен, подбирая пистолет.

Я торопливо схватил Володино оружие, вырвал у него из кулака глушитель. На столе лежал ещё один ствол, вероятно, амбала, его я тоже прихватил — лишний не помешает при таких раскладах.

— Давай в окно! — кивнул Семен.

— Лучше меня сразу пристрели, — воспротивился я. — Я не знаю, как по лестнице спуститься, а ты говоришь — в окно.

— Ну тогда пойдем, — вздохнул он, пряча пистолет под рубашку.

Я запихнул один ствол в карман пиджака, не беспокоясь о том, что торчит рукоять, а другой сунул в карман брюк, отчего приобрел несколько двусмысленный вид. Но мне было наплевать.

Точно так же, как наплевать на лестничных зевак, мимо которых мы прошли с невозмутимым видом, словно два сантехника, закончивших трудную работу по ликвидации прорыва сливных коммуникаций.

При нашем приближении людей втягивало в квартиры, как пылесосом, и нам никто и ничто не помешало выйти на улицу. Мы поспешно залезли в машину и дали по газам…

Попетляв по улочкам и переулкам Арбата, мы выскочили на Бульварное кольцо, по которому махнули к Трубной площади, свернули в первый попавшийся проулок и позвонили из автомата Нине: предупредили, чтобы она заявила об угоне машины фирмы, наверняка многочисленные зеваки разглядели номер. Надо постараться по возможности дать ей шанс избежать подозрений, что она в курсе намерений мужа. Хотя если шеф узнает об убийстве Володи и его сподручных, да ещё не где-нибудь, а в квартире Натальи…

Впрочем, об этом мы старались не думать. Сидели с Семеном уже в другой машине около кафешки, ждали Нину, она обещала ненадолго подъехать. И было на душе у нас совсем скверно и пакостно.

— Вот и первая кровь пролилась, — вздохнул я.

— Если бы она оказалась последней! — откликнулся Володя.

— Что же нам теперь делать? — не надеясь на ответ, спросил я.

Семен пожал плечами. А меня грызла мысль о дикой ошибке, которую я никак не должен был допускать и которая ставила нас, по крайней мере меня, практически в безвыходное положение.

Пока я даже не решался сказать Семену об этой ошибке. К счастью, Нина подъехала быстро. Мы настолько погрузились в собственные переживания, что проглядели, как она остановилась прямо перед нашим носом. Пришлось ей даже посигналить. Да, не годится нам расклеиваться! Эдак нас и голыми руками легко будет взять.

— Что случилось, ребята? — обеспокоено спросила Нина, пересев в нашу машину.

Мы с Семеном, пряча глаза, поведали ей все по порядку. Рассказ про перестрелку, про то, как мы убили Володю-телохранителя и его двух напарников, вызвал у Нины шок. Она даже расплакалась. Еще бы! Когда тебе самой грозят убийством, а вокруг начинают появляться трупы — у кого хочешь нервы не выдержат.

— А что вы делали на той квартире, в Чистом переулке? — немного успокоившись, спросила Нина.

Пришлось рассказать ей про сестру, так внезапно материализовавшуюся и принесшую столько бед. В это Нина долго отказывалась верить. Она сидела, прижав к губам платок, и шептала, качая головой:

— Этого не может быть… Это какая-то ошибка…

— Я сам просмотрел её паспорт, — упрямо настаивал я. — Я видел её саму в конце концов. Это не двойник. Это твоя сестра.

Мы перебрались в кафе. Слишком подозрительно выглядели двое мужчин с молодой, красивой женщиной, так долго разговаривающих в машине.

Мы с Семеном лениво ковыряли вилками в салате, есть совсем не хотелось, кусок в горло не лез. Нина, наоборот, быстро взяла себя в руки, на зависть нам с аппетитом поела, заказала кофе и стала пытаться подбодрить нас.

— Не надо терять голову. Вы же мужчины. Вам такая работа знакома…

— Нет такой работы — людей убивать, — вздохнул Семен.

— А если и есть, то мы с ней не знакомы, — угрюмо добавил я.

— Были незнакомы, — неожиданно жестко сказала Нина.

Я с удивлением поднял на неё глаза и поразился изменившемуся выражению лица. Известие о появлении её погибшей сестры повлияло на неё совершенно невероятным образом. Узнав о ней и об убийстве в Чистом переулке, она поначалу была шокирована, а после как-то сразу ожесточилась и замкнулась. Наверное, ей стоило невероятных усилий держать себя в руках. Я просто поражался её железной выдержке и воли.

— Что будем делать? — спросил Семен.

— А что делать? — ответил я вопросом на вопрос. — Нас вычислят не сегодня-завтра. Если милиция сама на нас не выйдет, ей наверняка помогут в этом шеф и его сподручные.

— Ну, сегодня-завтра, может, и не выйдут, — усомнился Семен.

— Выйдут, выйдут, — вздохнул я. — Я, когда брал пистолет со стола, думал, что это того амбала, которого я первым пристрелил, а потом вспомнил, Володя говорил, будто пистолет этот он положил в карман завернутым в платок, чтобы сохранить отпечатки… Мои отпечатки.

Семен даже присвистнул. За столиками малолюдного кафе обернулись в нашу сторону. Семен изобразил на лице улыбку и, прижав руку к сердцу, несколько раз поклонился, как бы извиняясь.

— Вот это мы действительно влипли, — подвел он итог.

— И что теперь? — несколько растерялась Нина. — Вы не сможете больше меня охранять? Может, мне имеет смысл вообще не возвращаться домой?

— Да, похоже, ловушка захлопнулась, — подытожил я.

— Если бы это как-то могло помочь Нине, мы бы явились с повинной и как-нибудь попытались объяснить происшедшее, — задумчиво проговорил Семен. — Но боюсь, это только усугубит…

— Что же мне делать? Я не хочу, не могу возвращаться домой! — не на шутку перепугалась Нина. — Он меня убьет!

У неё от волнения даже губы побелели. Только сейчас, похоже, она до конца осознала, что ей грозит.

— Может, убежим? — не очень уверенно спросила она, понимая почти невыполнимость такого шага.

— А куда бежать? — качнул головой Семен.

Раньше это проще было. Подался в северную сторону или в российскую нашу глубинку, работы — завались. А сейчас? Работы ведь нет нигде. На что жить-то?

— Да и на какие шиши мы уедем? Нам, если уезжать, надо паспорта новые покупать, все документы менять. Ведь как пить дать в розыск по особо тяжким преступлениям попадем…

— А если в Прибалтику или в южные республики? — предложила Нина. — Там теперь другие государства…

— Ты не забывай, что у Семена двое детей и жена. Где, на что они будут жить? Мы даже квартиры свои продать не можем. У нас нет никаких гарантий, что там не ждет засада. Наличности — кот наплакал, даже на билеты не хватит, не то что документы новые покупать, — я с досадой стукнул себя кулаком по коленке. — Эх, надо было хоть деньги из сумочки себе оставить!

— Ну, не такие уж это большие деньги. На побег бы их все равно не хватило, — махнул рукой Семен.

В чем-то он был прав. Но какая теперь разница. Сейчас необходимо что-то решить, и побыстрее. Нине пора возвращаться, если она не остается с нами.

— Я могу взять деньги в офисе, только на это время потребуется. Сегодня я отпустила бухгалтера, без его подписи платежное поручение в банк недействительно. А в сейфе наличности совсем немного. Мы же только-только за евроремонт рассчитались…

— В банке тебе есть смысл снимать деньги, только если мы твердо решим уходить. И то, если сумма окажется значительной, твой муж сразу об этом узнает. У него же наверняка есть свои люди в твоем офисе, так?

— Да, возможно. Главбуха он мне подыскал.

— Вот видишь… И какие деньги ты можешь снять?

— У нас два счета: рублевый и валютный. Основные средства — на валютном. На рублевом сейчас мало.

— А насколько я знаю, крупные суммы в валюте надо заказывать в банке заранее, — вставил Семен.

— А это через главбуха. И тогда ты даже не взойдешь по ступеням этого банка.

— Так что же? У нас совсем нет выхода? — сникла Нина.

— Почему нет? Какой-то выход всегда есть, — усмехнулся я. — В конце концов жизнь дороже всего. Дороже денег и быта. Понадобится, прижмет будем уходить налегке.

— Так мы далеко не уйдем, — твердо сказал Семен. — Я не могу рисковать семьей. И бросить их я не могу. Им не дадут покоя…

— Ну, если тебя убьют, им легче не станет, — возразил я.

— Легче, может, и не станет, — глядя мне в глаза, отрезал он. — Но крыша над головой будет, и они останутся живы.

— Так что же, получается, мы все обречены? Остается только сидеть и ждать, когда с нами расправятся? — воскликнула Нина дрогнувшим голосом.

— Сидеть и ждать нельзя ни в коем случае, — мотнул я головой.

— А что тогда делать?

— Возвращайся на работу. Осторожно собери какие сможешь деньги. Но осторожно. Это главное. Сейчас каждое резкое движение способно повлечь за собой гибель любого из нас, а может, и всех вместе. С этой минуты каждый отвечает только за себя.

— Хорошо, — кивнула Нина после короткого раздумья. — Я попытаюсь.

— Не попытаюсь! — резко прикрикнул я. — Ты не попытаешься, а как ни в чем не бывало вернешься на работу, будешь шутить, если понадобится, и делать то же, что и всегда. И дома веди себя как обычно.

Она смотрела на меня расширенными глазами, словно не узнавая.

— Ты не смотри на меня так… Просто впредь мы не сможем так надежно охранять тебя, как раньше. Но думаю, день-два у тебя в запасе имеется.

— Почему ты так решил?

— Вряд ли твой муж посвятил в свои коварные замыслы большое количество народа. Володя, скорее всего, занимался организацией черной работы. Ему и было поручено твое убийство. Значит, твой муж должен найти ему замену. А это не так просто. Короче, пока собирай деньги, а завтра вечером тебе придется исчезнуть. После этих двух дней возвращаться домой станет уже рискованно. Как и на службу.

— Хорошо, — кивнула Нина. — Я все сделаю. А вы чем займетесь?

— Попробуем достать денег.

— Как, где? — удивилась Нина.

— Подумаем, — не очень уверенно сказал я, хотя не видел пока ни единого шанса. Мы даже рисовать оба не умели.

Нина уехала, а мы остались допивать кофе. Выходить на улицы, где нас, вполне вероятно, уже разыскивали, мы не спешили. Да и подумать было о чем.

— Знаешь, что не идет у меня из головы? — задумчиво спросил Семен, отпивая кофе и глядя в большое окно.

— У меня лично из головы не идут тумаки, которыми меня так усердно с некоторых пор награждают, а что у тебя — не знаю.

— А у меня из головы не идет та квартира, где нас ждали с засадой, протянул он, не обратив внимания на мою шутку.

— И что тебе так не понравилось в той квартире? — насторожился я.

— А чего ты так вскинулся? — усмехнулся Семен. — Самого сомнения, небось, гложат?

— Вообще-то да, есть такое дело… Странная квартира для молодой женщины. Тебе она чем не показалась, скажи?

— Да, скорее всего, тем же, чем и тебе. Судя по паспорту,

Наталья живет там не менее трех лет, по крайней мере прописана. А вид у комнаты какой-то совсем не жилой. Мебели никакой. Диван со свалки, кресло ободранное. Шторы доисторические, истлевшие аж, лампочка на нелепом шнуре. Пыль. Запустение. Пока ты в отключке валялся, я напротив кухни сидел и видел её в открытую дверь. Так там даже стола нет. Пусто. Словно в квартире не то чтобы давно не живут, а вообще никогда не жили. А диван и кресло вроде как с улицы занесли, чтобы было на чем дожидаться.

— А что, похоже на правду. Меня тоже пустота поразила. И ждали нас там уверенно. Почему, интересно? Мы же могли паспорт по почте послать или в почтовый ящик подбросить с деньгами… Или вообще не отдавать, себе прикарманить…

— Наверное, они нас знали лучше, чем мы сами себя.

— Похоже. И к их, и к нашему сожалению. И теперь у нас три трупа за плечами… И как же ты с пистолетом маху-то дал?

— Да я ничего толком не соображал. Башка раскалывалась. Я думал, меня вообще на кусочки разломали.

— Ладно, чего теперь… — примирительно хлопнул меня по плечу Семен. Давай лучше думать, что дальше делать.

— Да что ж, надо пробовать где-то взять бабки. У меня лично в кармане тысяч двести наберется, не больше.

— А у меня и того нет, все своим отдал, — грустно сказал Семен. Тысяч пятьдесят всего оставил. Еда-то дома есть.

Он словно оправдывался передо мной.

— И домой ко мне мы не можем попасть, — вздохнул я. — У меня там кое-какие деньжонки припрятаны. Не Бог весть что, но все же.

— Ладно, давай в машине покумекаем, — приподнялся Семен. — А то мы тут с тобой засиделись, на нас уже официанты косятся. Пить не пьем, только место занимаем.

Я полез в карман, чтобы расплатиться по счету, и вместе с деньгами вытащил мятый листочек бумаги. Хотел было выбросить, но что-то меня остановило. Я развернул его и…

— Семен, — позвал я негромко уже направлявшегося к выходу приятеля.

Он обернулся и, увидев что-то в моем лице, вернулся.

— Мы не можем пойти к нам домой, но мы можем пойти домой к Володе!

— Это как? — удивился Семен.

— Вот, гляди, у меня его адрес есть и телефон, мне сведения по ЦАБу дали.

— Да там наверняка полно милиции!

— А чего им у него дома делать? — резонно возразил я. — Во-первых, его наверняка за жертву держат. Во-вторых, мы же можем сперва позвонить.

— А зачем нам к нему домой идти? И где ключи взять?

— У него наверняка имеются деньги дома. Шеф же оплачивал его услуги, так? А открыть замок — разве для нас проблема? — усмехнулся я. — Или я не опер с Петровки?

— Загребут нас с твоими воровскими навыками.

— Может, они и не понадобятся.

— Нам что же, откроют, по-твоему? Или ты волшебное слово ведаешь?

— А вот увидишь. Есть идея. Может, я и ошибаюсь…