"Орсон скотт Кард. Тысяча смертей." - читать интересную книгу автора

Орсон Скотт Кард.

Тысяча смертей.

- Никаких речей, - предупредил прокурор.
- Я на это и не рассчитывал, - стараясь казаться уверенным, ответил
Джерри Кроув.
Особенной враждебности прокурор не выказывал и скорее походил на
школьного режиссера, чем на человека, жаждущего смерти Джерри.
- Вам не только не позволят это, - но более того, если вы выкинете
какой-нибудь фортель, то вам же будет хуже. Вы у нас в руках.
Доказательств у нас более чем достаточно.
- Вы же ничего не доказали.
- Мы доказали, что вы знали об этом, - мягко настаивал прокурор. -
Знать о заговоре против правительства и не сообщить о нем - это все равно
что самому участвовать в заговоре.
Джерри пожал плечами и отвернулся. Камера была бетонная, двери
стальные. Вместо койки - гамак, подвешенный крючьями к стене. Туалетом
служила жестянка со съемным пластиковым сиденьем. Убежать было невозможно.
Фактически ничто в камере не могло заинтересовать интеллигентного человека
более чем на пять минут. За три проведенных там недели Джерри выучил
наизусть каждую трещину в бетоне, каждый болт в двери. Смотреть ему, кроме
прокурора, было не на что, и он неохотно встретился с ним взглядом.
- Что вы скажете, когда судья спросит, признаете ли вы предъявленное
вам обвинение?
- Nolo conterdere [не желаю спорить (лат.)].
- Очень хорошо. Было бы гораздо лучше, если бы вы сказали "виновен",
- посоветовал прокурор.
- Мне не нравится это слово.
- А вы его на всякий случай запомните. На вас будут направлены три
камеры - планируется прямая передача судебного заседания. Для Америки вы
представляете всех американцев. Вы должны держаться с достоинством,
спокойно принимая факт, что ваше участие в убийстве Питера Андерсона...
- Андреевича...
- Андерсона и привело вас к смерти, что теперь все зависит от милости
суда. Я отправляюсь на ленч. Вечером встретимся снова. И помните. Никаких
речей. Никаких фокусов.
Джерри кивнул. На препирательства не оставалось времени.
Вторую половину дня он провел, практикуясь в спряжении португальских
неправильных глаголов. Было грустно от того, что нельзя вернуться в
прошлое и переиграть тот момент, когда он согласился заговорить со
стариком, который и раскрыл ему план убийства Андреевича. "Теперь я должен
вам верить, - сказал старик. - Temos que confiar no senhor americano [мы
должны надеяться на американцев (португ.)]. Вы же любите свободу, нет?"
Любите свободу? А кто ее помнит? Что такое свобода? Когда ты
свободен, чтобы заработать доллар? Русские прозорливо уловили: дай только
американцам делать деньги, и им, право же, будет наплевать, на каком языке
говорят члены правительства, а тут еще и члены правительства говорят
по-английски.
Пропаганда, которой его напичкали, вовсе не так уж забавна. Слишком