"Орсон Скотт Кард. Седьмой сын" - читать интересную книгу автора

пропустила одно, то я забыла забыла забыла.
Всем ведь известно, что Чертова Мэри мерзкая курица и слишком жадная,
чтобы отдавать какие бы то ни было яйца, если они только не безнадежно
протухли.
Я забыла.
Когда она принесла лукошко с яйцами домой, Мама еще не успела разжечь
огонь. Вода в котле была холодной и малышке Пэгги позволили самой опустить
в него яйца одно за другим. Затем Мама подвесила котел на крюк и задвинула
прямо на огонь. Когда варишь яйца, то не обязательно ждать, чтобы огонь
разгорелся, неплохо получается, даже если огонь совсем слабый. "Пэг"
сказал Папа.
Это же имя принадлежало и Маме, но то, как Папа произнес его, не
оставляло никаких сомнений, кого он имеет в виду. Он произнес его так,
будто хотел сказать: "Ну-малышка-Пэгги-ты-и-влииипла!" и Пэгги, поняв, что
ее тайна полностью и окончательно раскрыта, завопила что есть силы:
"Я забыла, Папа!"
Мама обернулась и удивленно посмотрела на нее. Папа, однако, не
удивился вовсе. Одну руку он прятал за спиной и Пэгги казалось, что она
видит в ней яйцо, проклятое яйцо Чертовой Мэри. "Что ты забыла, Пэгги?"
спросил Папа мягким голосом. И тут Пэгги поняла, что она самая глупая
девочка на свете. Ее еще ни в чем не обвинили, а она уже в этом созналась.
Но сдаваться так просто она не собиралась. Потому что терпеть не
могла, чтобы ее ругали и даже бывала готова в такие моменты закричать,
чтобы они отправили ее жить в Англию, где живет Лорд-Протектор
"Лорд-Протектор - глава государства в Англии в период Протектората (первый
Протектор-Оливер Кромвель). "PROTECTOR" значит по-английски также
"покровитель"". А достаточно было взглянуть в глаза Папе, чтобы понять,
что Покровитель ей сейчас не помешал бы. Поэтому, состроив свою самую
невинную рожицу, она сказала: "Я не знаю, Папа".
"Так что ты забыла?" опять поинтересовался Папа. "Гораций, -
забеспокоилась Мама. "Скажи в чем дело. Если она виновата, то так и скажи,
и нечего тянуть резину."
"Я только один раз забыла, Папа. Она противная старая курица и она
меня ненавидит."
Папа медленно и тихо повторил "Только один раз?" и вытащил руку из-за
спины. В ней было не одно яйцо, а целое лукошко, наполненное раздавленными
засохшими яйцами, перемешанными с сеном, кусочками скорлупы и дохлыми
цыплятами.
"Вовсе не обязательно было притаскивать сюда эту гадость перед
завтраком".
"Больше всего меня бесит не то, в чем она провинилась, а то, что она
научилась врать".
"Ничего я не научилась, ничего я не врала!" пыталась кричать малышка
Пэгги. То, что получалось, больше напоминало плач, хотя только вчера она
твердо решила завязать с хныканьем на всю жизнь. "Вот видишь, она уже
чувствует себя наказанной". "Она чувствует себя пойманной и ты слишком
распустила ее. У нее лживая натура. Лучше было ей умереть, как ее
маленькие сестры, чем вырасти такой испорченной."
Малышка Пэгги увидела, как заполыхал от воспоминаний Мамин сердечный
огонь и возник образ красивого ребенка в маленькой люльке, потом еще