"Орсон Скотт Кард. Подмастерье Элвин (Цикл "Сказание о Мастере Элвине", книга третья)" - читать интересную книгу автора

груди, чтобы он не упал. Швыряет куколку в огонь. И тут начинает выходить
сила перьев, они пылают, горят, обжигают. Она чувствует, как огонь
вливается в нее. Она раскидывает в стороны свои крылья, о, как они велики,
и начинает бить ими, как бил тот старый дрозд, которого она видела. Она
поднимается в воздух, высоко в темное ночное небо, поднимается и летит
далеко-далеко на север, а когда восходит луна, она держит ее справа, чтобы
донести своего малыша до земли, где белые говорят, что чернокожая девочка
- не рабыня, мальчик-полукровка - не раб.
Наступает утро, появляется солнце, и она не может больше лететь. Это
как смерть, это как заживо умирать, думает она, шагая по земле. Тот дрозд
со сломанным крылом, он, наверное, молился, чтобы Толстый Лис нашел его,
только сейчас она это понимает. После того как ты познал чувство полета,
ты не можешь идти, ты грустишь, тебе больно ходить, земля под ногами
похожа на рабские оковы.
Но все утро она идет, неся на руках своего малыша, и наконец она
выходит к широкой реке. "Вот как далеко я улетела, - говорит чернокожая
девочка, рабыня-беглянка. - Я долетела до этой реки, могла перелететь и
воду, но солнце взошло, и я опустилась на землю. Теперь мне никогда не
перебраться на другой берег, ловчий найдет меня, забьет до полусмерти,
отнимет моего ребенка, продаст его на юг.
Но нет. Я обману их. Умру первой.
Вернее, второй".

Другие сколько угодно могут спорить, то ли рабство смертный грех, то ли
всего лишь причудливый обычай. Другие сколько угодно могут напускаться на
противников рабства, говоря, что те вообще с ума сошли выступать за
равноправие, хотя рабство - это очень, очень плохо. Другие люди могут
жалеть чернокожих, но где-то внутри они все равно радуются, что черные
живут в основном в Африке, Королевских Колониях или Канаде - вот и пускай
там живут, где-нибудь подальше от нас, чтоб духу их здесь не было. Но
Пегги не могла позволить себе роскошь иметь собственное мнение по этому
вопросу. Она знала лишь, что ни одно сердце не болело, не пылало так, как
душа чернокожей девочки, которая столько раз склонялась под тонкой черной
тенью хлыста надсмотрщика.
Пегги выглянула из чердачного окошка и крикнула:
- Пап!
Он показался из-за дома и вышел на дорогу, откуда было видно ее окно.
- Пегги, ты звала меня? - поднял голову он.
Она просто посмотрела на него, ни слова ни сказала, однако он сразу
сообразил. Распрощавшись, он быстренько выставил за ворота адвоката -
бедняга даже не понял, что такое на него обрушилось, а очнулся от
потрясения, только когда проехал аж полгорода. Спустя несколько мгновений
папа уже бежал по лестнице на чердак.
- Девочка с ребенком, - объяснила Пегги. - На том берегу Гайо, она
очень испугана и убьет себя, если ее схватят.
- Где именно она находится?
- Неподалеку от устья Хатрака, где-то там, насколько я могу судить.
Пап, я с тобой.
- Ни в коем случае.
- Мне придется поехать, пап. Ты не сможешь найти ее, даже если возьмешь