"Орсон Скотт Кард. Предварительный запрет" - читать интересную книгу автора

Орсон Скотт Кард

Предварительный запрет

Перевод Л. Шведовой

С Доком Мерфи я познакомился на занятиях по литературному творчеству,
которые один безумный француз вел в университете штата Юта в Солт-Лейк-Сити.
Я тогда оставил пост редактора отдела моды в одном из консервативных
семейных журналов, и мне было не так-то просто вновь почувствовать себя
разгильдяем-студентом. Из всей бесцеремонной компании Док был самым
бесцеремонным, и я сперва подумал, что не буду обращать внимания ни на него,
ни на его мнение. Но игнорировать его мнение оказалось не так-то просто.
Сперва из-за того, как он со мной обошелся. А потом из-за того, как обошлись
с ним самим. Именно то, что я узнал о прошлом Дока, сделало меня тем, кто я
есть, и когда бы я ни взялся за перо, это прошлое неотступно преследует
меня.
Наш учитель Арманд, сменивший французский акцент на бостонский (что,
впрочем, не пошло ему на пользу), имел слегка озадаченный вид, показывая
аудитории мой рассказ.
- Эта вещь имеет коммерческую ценность. Что не мешает ей оставаться
полной ерундой. Что еще тут можно сказать?
И тогда сказал свое слово Док. Держа в одной руке гвозди, в другой -
молоток, он распял и меня, и мой рассказ. Если вспомнить, что я уже решил
его не замечать и что смотрел на всех остальных свысока - я ведь был
единственным студентом, который сумел напечатать хоть одно из своих
произведений, - до сих пор удивляюсь, что я вообще стал его слушать. Но в
его словах была не просто злобная атака на мое творение. Я полагаю, в них
было глубокое уважение к тому, каким должен быть настоящий писатель. И ктому
крошечному зернышку настоящего, которое он сумел углядеть в моем рассказе.
Поэтому я стал его слушать. И учиться у него. И по мере того, как
француз все больше и больше терял рассудок, я все больше учился писать у
Дока. Каким бы он ни был бесцеремонным, он обладал куда более ясным и живым
умом, нежели люди в деловых костюмах, попадавшиеся на моем пути.
Мы стали встречаться не только на занятиях. Жена оставила меня два года
назад, поэтому у меня была масса свободного времени и довольно просторный
дом, в котором можно было побездельничать. Мы пили, читали или беседовали,
сидя перед камином или поедая телятину с пармезаном, отлично приготовленную
Доком, или сражались с коварнойлозой на заднем дворе, явно решившей
заполонить весь белый свет. Впервые с тех пор, как меня бросила Дина, я
снова стал чувствовать себя уютно в собственном доме. Док, инстинктивно
чувствуя, где именно в этом доме жили печальные воспоминания, вскоре сумел
найти некий баланс, и мне снова стало хорошо и спокойно.
А порой - беспокойно. Потому что Док не всегда говорил только приятные
вещи.
- Я понимаю, почему от тебя ушла жена, - однажды сказал он.
- Ты тоже считаешь, что я недостаточно хорош в постели?
То была шутка - ни я, ни Док не имели необычных сексуальных
пристрастий.
- Ты обращаешься с людьми, как настоящий неандерталец, вот в чем