"Василий Царегородцев. Несимметричное пальто (повесть, фрагменты)" - читать интересную книгу автора

сжечь, как представителя бесполезной интеллигенции, отвлекающей людей от
счастья. Так что поезжай, Веселок, домой. Забудь о Тане. А поезжай, Ве-
селок, домой и женись на Ольге Петровне. Будешь вести регулярный мужской
образ жизни - подумаешь без радости, лишь бы оргазм был стабильный для
здорового обмена веществ. Будешь скучать в мягком кресле, от этой же
скуки листать Диогена или какой-нибудь детектив, который тебя тоже не
занимает. Ну, иногда надо будет дров поколоть или в теплице поковырять-
ся, но это же для здоровь полезно.

В унылом состоянии перешел Веселок широкую дорогу, красный огонек
светофора два раза прерывал ему путь. Покорно пережидал двойной поток
машин. Полы пальто поднимались от устроенного машинами ветра, которые
чуть не задевали Веселка, не мяли и не топтали.

Старое пальто, разбитые ботинки, рюкзачок за спиной. Он сильно напо-
минал странника, у которого нет ничего, кроме самого себя, уставшего от
самого себя и не способного от себя избавиться. Разве только броситься в
этот железобетонный поток машин. Но некрасиво с разбитым носом и вышиб-
ленными мозгами (какое облегчение!) предстать перед Господом Богом.

И пожить охота. О, великий инстинкт!

Веселок осторожно ставил ноги, было скользко, гололед. Наконец он
добрался до станции метро. Теперь без пересадки до самого вокзала.

Она ждала его. Едва он вышел из мраморной преисподней на грязный,
одурманенный бензиновыми парами свет Божий, как был схвачен ее руками.

- Вот, - поспешно сказала она, заглядывая в глаза. Веселок уловил
тревогу. - Купила на дорогу.

Она приоткрыла целлофановый пакет. Веселок увидел яблоки, мандарины,
коричневую кожу колбасы.

- Ты же любишь колбаску-ту, - улыбнулась она.

Веселок любил колбасу, он любил все, что запрещалось монахам и людям
высокой морали. Он не протестовал, он был человеком обыкновенной, сред-
ней морали. В высокую он не шел, не мог, не было сил, он очень любил ва-
реное мясо в кожурках. Поэтому он был благодарен Замарашке, с удовольст-
вием взял из ее рук пакет, тепло поблагодарил.

До отхода поезда времени было навалом, они поднялись в купе. Чистота
и опрятность встретили их. Даже пепельница стояла на белой скатерти, хо-
тя курить строго запрещалось.

- Это для кожурок, - улыбнулась она и грустно положила в казенное
стекло пушинку от своей теплой перчатки.

Какой-то родной-родной грустью повеяло от этого жеста. Веселок прис-