"Василий Царегородцев. Несимметричное пальто (повесть, фрагменты)" - читать интересную книгу автора

ей понравился, потому что в тот грустный вечер, с луной, затерявшейся
среди фонарей, от Веселка веяло мудростью и тихим характером.

Устал Веселок: столица утомляет, в ней яснее видно, чего ты никогда
не будешь иметь. Ты червь! Веселок, пропитавшись таким ощущением, пере-
шагнул две ступеньки и поднялся на небольшой дворик с тремя липами и
трансформаторной будкой, которую украшал распространенный, наверное, во
всем мире трафаретный плакат. Веселок подошел к скамейке, в ней не хва-
тало доски, и сел, закурил. Урны он не обнаружил и зарыл обгоревшую
спичку в песок.

Этот жест почему-то понравился дворнику, сгребавшему метлой вместе с
песком облетевшие листья. Он подошел к Веселку, молодой, богообразный,
вежливо спросил: "Созерцаете? "

От него исходила какая-то небесная чистота, хотя одет он был в мятую,
с заплатами на локтях, фланелевую рубаху, борода не чесана. Веселок в
красном галстуке сидел и туфлях на платформе, а исходил зловредным по-
том. Особенно пахло под мышками и в паху.

- Созерцать трансформаторную будку? - заговорщицки спросил Веселок,
ожидая, что дворник поддержит тему, указанную в пророчестве, что оплетут
землю проводами. Но дворник мягко улыбнулся и поучительно сказал, что
созерцать можно и в пустыне, и на сввалке, где, по общему мнению, очень
гадкий ландшафт. Сказано же в одной упанишаде: "Самосущий проделал от-
верстие наружу - поэтому человек глядит вовне, а не внутрь себя. Но ве-
ликий мудрец, стремясь к бессмертию, глядит внутрь себя, закрыв глаза".

Веселка ожгли эти слова, как родниковой водой напоили.

- Как тонко! - прошептал он.

- Есть истины еще тоньше. - Дворник сел рядом с Веселком, метлу прис-
лонил к дереву.

Чего только не знал этот приятный человек: И Канта, и Платона, и Ав-
густина, и Фрейда с Фроммом. Его полуденный голос звучал приятно: "Нера-
зумные следуют внешним желаниям. Они попадают в распростертые сети смер-
ти. Мудрые же, узрев бессмертие, не ищут здесь постоянного среди непос-
тоянных вещей".

- Хорошо! - искренне восхитился Веселок. Ему понравилось в этом уче-
нии то обстоятельство, что, оказывается, бессмертия не только кистью
можно достичь. - Только все равно, даже при наличии великих слов, мир
обречен. Перед Содомом и Гоморрой тоже были святые, но блудников оказа-
лось больше.

Веселок говорил с грустью. Ему самому мысль о всеобщей гибели была
невыносима. Он представить не мог, что больше не будет никто читать Бу-
нина, Достоевского, что всякие достижения человеческой мысли умрут, че-