"Джон Ле Карре. Шпион, вернувшийся с холода" - читать интересную книгу автора

- Мистер Томас, скорее!
Лимас шагнул к наблюдательному окошку.
- Мужчина, мистер Томас, - зашептал молодой полицейский, - на
велосипеде.
Лимас поднес к глазам бинокль.
Это был Карл, даже на таком расстоянии ошибиться было невозможно.
Одетый в старый плащ армейского образца, он вовсю жал на педали.
"Прорвался-таки", - подумал Лимас. Карл уже прошел проверку документов,
оставалась только таможня. Лимас видел, как Карл ставит велосипед у перил
и с деланным равнодушием подходит к будке. "Не переигрывай, парень", -
подумал он. Наконец Карл вышел из будки, дружески помахал человеку за
барьером, и огни, белый и красный, лениво поехали вперед. Он прорвался, он
ехал к ним - все удалось. Только часовой посреди дороги, а затем черта и
полная безопасность.
И в это мгновенье Карл, похоже, услышал какой-то звук, почуял
какую-то опасность. Оглянувшись через плечо, он низко склонился к рулю и
принялся бешено жать на педали. Перед ним по-прежнему был лишь часовой на
мосту, он обернулся и смотрел на Карла. И вдруг зажглись прожектора, белые
и слепящие. Они взяли Карла на мушку, поймали в своих лучах, как ловят
кролика автомобильные фары. Послышался океанский рев сирены, звук
выкрикиваемых команд. Неподалеку от Лимаса двое полицейских опустились на
колени, глядя в щели между мешками и быстро заряжая автоматические
винтовки.
Восточногерманский часовой выстрелил в собственном секторе, очень
аккуратно. Первый выстрел, казалось, подтолкнул Карла вперед, второй -
отшвырнул назад. Но он все еще продолжал ехать мимо часового, а часовой
продолжал стрелять в него. Потом он поник, рухнул наземь, и они довольно
явственно услышали грохот упавшего велосипеда. Лимас молил Бога, чтобы они
не взяли Карла живым.


Глава 2


Цирк

Eимас наблюдал, как остается внизу взлетная полоса аэропорта
Темпельхоф. Он не был склонен к раздумьям или философствованию. Лимас
знал, что он - человек конченый, и с этим обстоятельством ему впредь
предстояло считаться, как человек считается с тем, что у него рак, или с
тем, что его ждет длительное тюремное заключение. Он понимал, что нет
никакого способа навести мост над пропастью между вчера и сегодня. Он
принял свое поражение так, как когда-нибудь примет и смерть, - с циничной
горечью и отвагой одиночки. Он продержался дольше, чем многие другие,
теперь его победили. Говорят, что беззубая собака на свете не жилица;
образно выражаясь, Лимасу выбили все зубы. И выбил их Мундт.
Десять лет назад, возможно, ему еще что-нибудь светило: есть и
канцелярская работа в том безымянном правительственном учреждении на
Кембриджской площади, которой Лимас мог бы заняться и проторчать на этой
службе еще Бог знает сколько лет. Правда, такое было не по нему. С тем же