"Джон Ле Kappe. Шпион, выйди вон!" - читать интересную книгу автора

касающийся дружбы, и приходил в ужас при мысли о том, что, как он не смог
удержать от развода родителей, так и Джиму он окажется не нужен, большей
частью из-за несоответствия в возрасте. И поэтому новый учитель конечно же
съехал и теперь ищет товарища в других школах, высматривая его в толпе
своими тусклыми глазами. Еще Билл вообразил, что Джим, опять же подобно ему
самому, был когда-то к кому-то сильно привязан, а потом потерял этого
человека и теперь мучается в поисках замены. Но на этом домыслы Билла
заходили в тупик: он не имел представления о том, как взрослые любят друг
Друга.
Практически он мало что мог сделать для Джима. Он справился в
медицинской книге, а затем стал донимать свою мать расспросами о горбунах. А
еще он ужасно хотел, но никак не мог отважиться украсть бутылку водки у
своего отца и привезти ее в Тэрсгуд в качестве небольшого подхалимажа. И
когда наконец шофер матери высадил его у осточертевшего школьного крыльца,
Роуч, не задержавшись даже, чтобы попрощаться, ринулся во весь опор к Яме, и
там, к его невыразимой радости, на том же месте, на самом дне, стоял Джимов
фургон. Он был чуть грязнее, чем раньше, с клочком вскопанной земли рядом,
наверное для овощей на зиму. И Джим, сидя на ступеньке, улыбался ему во весь
рот, будто заранее знал, что Билл сейчас появится у края Ямы, и приготовился
поприветствовать его этой улыбкой.
В этом семестре Придо придумал прозвище для Роуча. Он стал звать его
Слоном вместо Билла, хотя не мог этого никак мотивировать. Роуч, как это
обычно бывает с детьми при крещении, был неспособен что-либо возразить.
Взамен этого Билл утвердил себя в роли опекуна Джима. Регент-опекун - так он
определил для себя эту должность; что-то вроде замены усопшему другу Джима,
если таковой вообще существовал когда-либо.


Глава 2



В отличие от Джима Придо, мистер Джордж Смайли не был должным образом
экипирован для прогулок под дождем, тем более в глухую ночь. Это был
натуральный Билл Роуч, только взрослый. Маленький и толстый, в лучшем случае
средних лет, он выглядел как один из тех лондонских кротких, которые явно не
наследуют землю (Намек на изречение из Евангелия). Несмотря на короткие
ноги, его походка была весьма проворной; платье дорогое, но сидело плохо, и
к тому же насквозь промокло. Его пальто, напоминавшее пальто неухоженного
вдовца, было сшито из той рыхлой черной ткани, которая словно специально
создана для того, чтобы впитывать побольше влаги. То ли рукава были слишком
длинны, а может, руки слишком коротки, но, как и у Роуча, когда он надевал
свой макинтош, пальцы Смайли едва выглядывали из-под манжет. Чтобы выглядеть
солиднее, он не носил шляпу, справедливо полагая, что шляпы придают нелепый
вид. "Как стеганый чехольчик для вареного яйца", - заметила его красавица
жена незадолго перед тем, как в очередной раз уйти от него, и ее критика,
как это часто бывало, возымела действие. Вот почему дождь сейчас оставлял
обильные потеки на стеклах его очков, заставляя то наклонять, то, наоборот,
откидывать назад голову, когда он скорым шагом пробирался по мостовой вдоль
почерневших арок вокзала Виктория. Смайли ехал на запад, в свой укромный