"Кэрролл Джонатан. Поцеловать осиное гнездо ("Крейнс-Вью" #1)" - читать интересную книгу автора

автографов, словно боясь меня потревожить. Я по мере сил старался быть
любезным, всегда спрашивал у них имя и писал что-нибудь личное, чтобы они,
взглянув на надпись, улыбнулись. "Завтрак с Чарльзом. Благодарю за
разделенную трапезу". "Дженнифер - с приветом от Кудесника". "Тане, которая
всегда покупает две книги и заслуживает двойной благодарности за поддержку".
За раздачей автографов, улыбками и короткой болтовней время шло незаметно.
- Меня зовут Вероника. У меня целая пачка, так что будет здорово, если
вы просто надпишете их и... Ну, понимаете, просто надпишете.
Когда она подошла к столу, Ганс протянул мне стакан кока-колы, и когда
девушка заговорила, я не смотрел на нее. Поставив стакан, я увидел самую
верхнюю книжку в пачке - немецкое издание моего первого романа.
- Черт возьми! Где вы ее раздобыли?
Я с улыбкой взглянул на Веронику и замер. Это была калифорнийская
блондинка; ее платиновые волосы волнами ниспадали на плечи, а кожа была
такой блестящей и гладкой, что если пробудешь рядом слишком долго, то
придется сесть себе на руки, чтобы чего не вышло. Ее огромные зеленые глаза
светились дружелюбием, но в них были глубина и ум, которые оценивали тебя и
в то же время манили. Полные губы казались почти пурпурными, хотя было ясно,
что губной помадой она не пользуется. Это был декадентский рот, явно
чересчур декадентский для такого лучезарного лица, и я не знал, нравится ли
мне такое противоречие. Оно зажгло меня, но я не понял, понравилось ли оно
мне.
- Я купила ее в Германии, когда была там. Я пытаюсь собрать все издания
ваших книг, но это нелегко.
- Вы коллекционер?
- Да нет. Я просто люблю ваши книги.
Я открыл книгу на титульном листе.
- Значит, ваше имя...
- Вероника. Вероника Лейк. Моя ручка замерла.
- Как?
Она рассмеялась глубоким, мужским смехом.
- Да, вот такое имя. Наверное, моя мать была не чужда садизма.
- И вы так похожи на нее! Это все равно, что вам назвать сына Кларк
Гейбл.
- Ну, в Южной Америке детишкам дают имя Иисус.
- Да, и потому они, когда умрут, могут попасть на небеса. А вы,
Вероника, когда умрете, попадете в Голливуд.
Я надписал книгу и потянулся к следующей. Японское издание. За ним
последовало испанское. Не считая собственных полок, я нигде не видел
подобной коллекции.
- Вы пишете такие книги, которые я сама бы написала, если бы только
умела. Я их понимаю.
- Вы не выйдете за меня замуж?
Она мило надула губы:
- Вы ведь женаты.
Я продолжил надписывать книги:
- Уже почти нет.
Но тут я ощутил чью-то руку у себя на плече и незабываемый запах
одеколона моего незабываемого редактора Аурелио Пармы.
- Сэм-обманщик! Фараонов-то куда задевал?