"Джонатан Кэрролл. За стенами собачьего музея ("Трилогия Рондуа" #4)" - читать интересную книгу автора

неожиданно агрессивный прием, который встретили некоторые их проекты и
хэппенинги, группа изменила подход, и с середины семидесятых годов в
творчестве "Кооп Химмельблау" стали преобладать мотивы разрушения, огня:
"... архитектура не должна исключать тревожного элемента. <... > Нам нужна
архитектура, которая бы кровоточила, изнуряла, вихрилась и даже ломалась.
Архитектура должна пылать" (1980). Неудивительно, что стадии практической
реализации достигли буквально считанные проекты: "Райс-бар" (Вена, 1977),
шансон-кафе "Красный ангел" (Вена, 1980-1981), сеть австрийских обувных
магазинов "Гуманик" (1979-1981). Положение изменилось с середины
восьмидесятых годов. В 1988 г. фирма открыла филиал в Лос-Анджелесе.
Наиболее известные сооружения последнего времени: киноцентр студии UFA
(Дрезден, 1993-1998), высотный жилой дом SEG (Вена, 1994-1998), ресторанный
комплекс "Моску" в Гвадалахаре (Мексика, 1999), научный комплекс в
Вольфсбурге (Германия, 2000).].
- Они проектируют самолеты, а не здания.
- Слушайте, неужели вы и вправду считаете, что лучше вас никого нет?
Я на мгновение задумался. - Да.
- Ничего, если я процитирую это в статье? Стараясь, чтобы мои слова
звучали как можно более омерзительно, я перешел на протяжный
луизиано-безилский выговор своего отца:
- Да ладно вам, Фанни! Неужто вы и впрямь думаете, что это мне
повредит? В каждом интервью это цитируют. Ну и что? Я получаю все больше
заказов! Люди предпочитают нанимать человека, который уверен в себе.
Особенно когда речь идет о сотнях миллионов долларов!
И это было чистой правдой. Я беседовал с Фанни Невилл, а на моем
письменном столе валялись сразу три проекта, которые я тогда обдумывал:
аэропорт для германского города Аахена, Центр искусств для университета
Рутгерса, что в Нью-Джерси, и дом, который я собирался построить в
Санта-Барбаре для себя и Бронз Сидни.
Примечание: Бронз Сидни - это моя вторая жена. Бронвин Сидни Дэвис.
Бронз Сидни. Начали мы как партнеры, затем поженились, но очень скоро
поняли, что в качестве коллег функционируем куда лучше. Последовал мирный
развод. Мы по сию пору остаемся добрыми друзьями и партнерами.
И аахенский и рутгерский проекты появились на моем столе исключительно
по одной причине: я сумел убедить кого надо в том, что я - лучше всех. Их
завоевала моя уверенность в себе, а уж потом и мои предложения. Вряд ли я
добился бы своего с помощью одних лишь эскизов, хотя, на мой взгляд, они
были весьма неплохи и отвечали всем требованиям.
Спросите кого угодно, какой период в своей жизни он считает
кульминационным. Что бы вам ни сказали, готов биться об заклад: речь пойдет
о работе, о делах. Лично я так уверенно ответил на вопрос Фанни именно
потому, что в то время представлял собой настоящий ураган по имени Г.
Радклифф, Один из Виднейших Американских Архитекторов. Я чувствовал себя
тропическим штормом, из тех что зарождаются в Мексиканском заливе и наводят
ужас на людей - особенно когда диктор в прогнозе погоды зловеще объявляет:
"Ураган Гарри по-прежнему копит силы, растет и крепнет. Советую вам покрепче
запереть ставни, друзья. Похоже, это действительно будет нечто! Этим "нечто"
был я - и становился все мощнее благодаря зданиям, которые мы строили.
Затем - известность, кучи денег, предложения проектировать все, что моей
душе угодно. Конечно, мы с Бронз Сидни вкалывали как проклятые, но это также