"Сьюзен Кэррол. Любовное заклятие " - читать интересную книгу автора

беднягу в приемную, там он мог бы его как следует обследовать, но как это
сделать? Даже в свои лучшие дни Вэл не смог бы дотащить такого великана на
плече. Ему ничего не оставалось, как обследовать незнакомца прямо здесь, на
холодном полу. Вэл выругался вполголоса, пожалев, что так настойчиво
выпроваживал Джима сегодня вечером.
В этот самый момент незнакомец вдруг дернулся и открыл глаза. Его
взгляд заметался по незнакомой комнате, затем горящие глаза остановились на
лице Вэла.
- Все хорошо, - произнес Вэл спокойным, профессиональным тоном, положив
руку на плечо незнакомца. - Теперь все будет в порядке. Я врач. Я постараюсь
помочь вам.
- Сентледж? Вэл Сентледж? - прохрипел незнакомец.
- Вы меня знаете? - удивился Вэл.
Он более внимательно вгляделся в лицо незнакомца, пытаясь мысленно
убрать всклокоченную бороду. Было что-то знакомое в голосе, хоть и
ослабленном болью, и это заставило Вэла насторожиться.
Внезапно тонкие губы незнакомца скривились в змеиной усмешке, и тут же
леденящий ужас узнавания поразил Вэла, подобно предательскому клинку,
вонзившемуся в спину.
- Рэйф, - прошептал он, все еще отказываясь верить глазам.
Но сомнений не было - перед ним лежал Рэйф Мортмейн!

***

Шторм накатил с моря. Кейт еще никогда не видела, чтобы облака мчались
по небу с такой скоростью, то и дело закрывая луну черными зловещими тенями.
Поднявшийся ветер грозил вырвать из ее рук книгу, разорвать страницы. Кейт
старалась спешить, используя красноватый свет костра, чтобы разобрать
загадочные символы Просперо. Она изучала эти записи все последние два дня,
но переводила все еще с трудом.
"Приди ночью в... в самое колдовское место", - произнесла она нараспев
и бросила взгляд на древний стоячий камень - одинокий и загадочный.
Определенно, она не смогла бы найти ни более колдовского места, ни более
удачного времени для своего заклинания, чем канун Дня Всех Святых.
Кейт перевернула страницу и продолжала читать:
"Положи на пламя - символ твоего заветного желания - начало имени твоей
страсти, вырезанное на черном затвердевшем огне".
Кейт довольно долго думала, что бы это могло значить - черный
затвердевший огонь? Может быть, Просперо говорил об угле? А начало имени
страсти - это, должно быть, инициалы Вэла. Во всяком случае, Кейт очень
надеялась, что угадала правильно.
Достав из кармана плаща перочинный ножик, она подобрала с земли большой
кусок угля, на котором дрожащей рукой вырезала инициалы "В.С.". Затем
помедлила в нерешительности и, сделав глубокий вдох, бросила уголь в костер.
Он упал на горящие ветки, подняв целый фонтан искр, и Кейт отпрянула назад,
сжимая в руках книгу. Ветер свистел в ее ушах, языки пламени плясали перед
глазами. Оставалось самое сложное - произнести само заклятие так, чтобы все
слова прозвучали правильно. Иначе может случиться беда.
Громкий раскат грома прогрохотал над головой, словно само небо пыталось
остановить ее.