"Барбара Картленд. Выбираю любовь " - читать интересную книгу автора

своеобразным эталоном красоты того времени.
Повсюду продавались почтовые карточки с изображением Элоизы Давенпорт
во всей красе - выразительные глаза, пышные каштановые волосы,
соблазнительная грудь и осиная талия. Портреты эти соседствовали с
изображениями других так называемых "признанных красоток", к числу которых
относились как светские красавицы вроде графини Дадли, леди Рандольф
Черчилль и миссис Корнуоллис Уэст, так и актрисы варьете - Камилла Клиффорд,
Герти Миллер и Габриелла Рей.
Именно в мысли об Элоизе Давенпорт был погружен Рейберн Лайл, пока его
экипаж следовал от Парламент-сквер к Куин-Эннс-гейт. Там, в удобной близости
от палаты общин, был расположен его лондонский дом.
Было всего восемь часов, и так как слуги не ждали его так рано, молодой
человек рассудил, что они все равно не успеют приготовить ему обед дома, и
решил, что только переменит костюм и тотчас же отправится обедать в
какой-нибудь из лондонских клубов.
Свободный вечер был для Лайла настолько необычным явлением и выдавался
столь редко, что молодой человек теперь пребывал в некотором замешательстве,
пытаясь придумать, как бы получше им распорядиться.
Покидая свой дом сегодня днем сразу же после ленча, Лайл был уверен,
что вернется лишь поздно вечером - а точнее, рано утром.
"Пожалуй, я поеду в Сент-Джеймс-клаб", - решил он, вспомнив, что двое
его ближайших друзей намеревались сегодня обедать именно там.
Вкусно поев - а этот клуб заслуженно славился своей кухней, - приятели
смогут сыграть партию на бильярде или сесть за карточный стол. Впрочем,
азартные игры, да еще с высокими ставками, мало привлекали Лайла.
Экипаж остановился у парадной двери его особняка, и молодой человек
полез в карман за ключом. Слуги его не ждут и наверняка заняты своими
делами, так что гораздо скорее открыть дверь самому, чем дожидаться, пока
они ответят на звонок.
- Я вернусь через полчаса, - предупредил он шофера.
- Очень хорошо, сэр, - ответил тот. Рейберн Лайл поднялся по ступеням и
открыл дверь. Как он и ожидал, в доме царило полное безмолвие. Казалось, что
он необитаем.
Положив шляпу на столик, стоявший в холле, молодой человек направился в
свой кабинет, расположенный в задней части дома. На заседание парламента ему
пришлось брать портфель с важными государственными бумагами, которые Лайл
намеревался спрятать в сейф, прежде чем отправится обедать.
Внезапно он почувствовал жажду. Молодой человек решил, что сначала
выпьет чего-нибудь, а уж потом позвонит своему камердинеру и поднимется
наверх, чтобы переодеться.
Он усмехнулся при мысли, что, видимо, сухая, безжизненная атмосфера
палаты общин, как правило, вызывала у него жажду.
Лайл открыл дверь кабинета - и замер на пороге, пораженный тем, что
предстало его взору.
На коврике перед камином, съежившись скорее всего от страха и закрыв
лицо руками, сидела хрупкая молодая женщина, а рядом с ней лежал некий
предмет, в котором Рейберн Лайл, к своему ужасу, признал бомбу!
Как будто под влиянием его взгляда, бомба вдруг начала шипеть и
разбрасывать искры, а незнакомка, вероятно, каким-то шестым чувством ощутив
его присутствие, обернулась к двери.