"Раймонд Карвер. Третье, что свело в могилу моего отца" - читать интересную книгу автора

- Давай, Джек, - сказал он. - Все нормально, сын, - давай пока ты.
Я взглянул на Лопуха, прежде чем забросить удочку. Лицо его
одеревенело, слюна тонкой струйкой стекала по подбородку.
- Покрепче тяни на себя, когда сукин сын клюнет, - сказал папка. - У
этой сволочи рты луженые.
Я отщелкнул рычаг на катушке и выбросил руку вперед. Наживку я закинул
добрых футов на сорок. Вода закипела, не успел я еще подмотать.
- Врежь ему! - закричал папка. - Врежь ему, суке! Врежь, как следует!
Я сильно дернул на себя дважды. Окунь действительно был на крючке.
Удилище согнулось и дергалось в руках. Папка беспрерывно кричал, что
делать.
- Отпусти, отпусти! Пусть походит! Отпусти еще леску! Теперь
подматывай!
Подматывай! Нет, дай походить! Ух ты! Ты погляди!
Окунь танцевал на крючке. Всякий раз вылетая из воды, рыбина дергала
головой так сильно, что было слышно, как трещит блесна. Потом снова
уходила под воду. Но мало-помалу я измотал ее и подвел вплотную. Окунь был
огромный - на вид фунтов, пожалуй, шесть-семь. Он лежал на боку
обессилевший, с открытым ртом и шевелил жабрами. У меня подгибались
колени, я едва стоял на ногах. Но удочку держал прямо, натянув леску.
Папка зашел в воду прямо в ботинках. Но когда он потянулся к рыбе,
Лопух запротестовал, замотал головой и замахал руками.
- Ну что еще с тобой такое, Лопух, черт возьми? Мальчишка такого
здорового окуня поймал, что я сроду не видал. Не обратно же его
выбрасывать, ей-богу!
Лопух не унимался и показывал на пруд.
- Да не дам я пацану выпустить рыбу. Слышишь, Лопух? Пошевели мозгами
- - ишь чего выдумал.
Лопух потянулся к моей леске. Тем временем окунь немного очухался.
Перевернулся и поплыл. Я заорал и тут же потерял голову: защелкнул стопор
и стал тянуть на себя. Окунь рванулся в последний раз изо всех сил.
Тут все и кончилось. Леска лопнула. Я чуть не повалился навзничь.
- Пошли, Джек, - сказал папка и я увидел. Как он хватает свою удочку.
- - Пошли, черт его дери, этого дурака, пока я ему не врезал.





В фервале река разлилась.
За первые недели декабря навалило снега, а под Рождество как следует
приморозило. Снег держался. Но к концу января задул ветер "чинук".
Как-то утром я проснулся и услышал, как под его ударами гудит дом, а с
крыши грохочет капель.
Дуло пять дней, а на третий река начала подниматься.
- Вздулась на пятнадцать футов, - сказал как-то вечером отец,
проглядывая газету. - Это на три фута выше, чем нужно для наводнения.
Старина Лопух останется без своих милашек.
Я хотел съездить на мост Мокси посмотреть, как поднялась вода. Но отец
не пустил. Сказал, наводнение - как наводнение, нечего смотреть.