"Джойс Кэри. Новые женщины" - читать интересную книгу автора

громкую славу в родных местах старушка расплачивалась одиночеством. Она
обнаружила неожиданную готовность сделать для своих дорогих детей все на
свете. Каждую неделю Аминта и Сэмми будут получать от нее дичь. Она
пришлет им собственный особый рецепт сухарного соуса. И немедленно велит
доставить им дюжину бургундского - незаменимая вещь, когда ждешь приплода,
ничто так не помогает вырабатывать кровь. Ну а насчет родов вот что: в
Англии есть всего один человек, которому может довериться женщина, - ее
личный врач, доктор Макмердо.
- Сорок лет принимает младенцев в домах всех наших охотников, пять раз
вправлял мне ключицу при переломе. С войны больше не практикует, но для
меня сделает что угодно. Подниму его незамедлительно, пусть приедет
обследует поле.
И на другое же утро послала телеграмму - она принадлежала к тому
поколению, у которого телефон еще не был в ходу.
Сэмюел божился, что на пушечный выстрел не подпустит к своей Аминте
какого-то костоправа невесть откуда. А назавтра явился доктор Макмердо.
Видно, он и вправду рад был сделать что угодно для особы, оставившей в
истории столь яркий след, как Аминтина бабушка. Как и ей, ему перевалило
за семьдесят, но он был гороподобен, с обширным круглым багровым лицом и
необъятным отвислым пузом. На нем был ворсистый костюм желтоватого твида в
широкую голубую клетку и белый фланелевый жилет, просторный, как плащ. Ел
и пил он с самозабвенностью истинного Фальстафа. Один вид его за трапезой
вызвал бы в Стратфорде прилив вдохновения. Он был тоже большой ценитель
портвейна. С пациенткой он обращался скорей не отечески, а игриво.
Возможно, было бы преувеличением утверждать, что он шлепнул ее по заднице,
покончив с осмотром, но сказать, что потрепал, было бы слишком слабо.
Когда она заикнулась о пресловутых упражнениях для расслабления мышц,
он ощерился, как сатир, и, опять любовно потрепав ее по тому же месту,
ответил:
- Это вы предоставьте мне, душенька. Для того я и приехал. Живите
спокойно.
И подмигнул Томпсону с выражением, в котором смешались добродушное
злодейство Фальстафа и, повторяя слова Томпсона, цинизм подпольного
акушера. Ну, и только Аминта почувствовала первую серьезную схватку, как
ей уже надели маску для наркоза. Дальше она ничего не помнила, а когда
проснулась с упоительным ощущением, что у нее вновь плоский живот,
услышала, как где-то, словно очень далеко, пищит младенец, и мало-помалу
сообразила, что это ее младенец.
После как-то само собой получилось, что двух других детей принимал все
тот же доктор Макмердо. Их воспитывают на новый лад, учат, что нужно
хорошо вести себя и вставать, когда папа входит в столовую, - как когда-то
в церкви Аминта обещала слушаться мужа, так и теперь она говорит, что в
доме должен быть хозяин, и блюдет его достоинство. И вот результат. Стоит
ей пригрозить: "Смотрите, папе скажу", и дети становятся послушными, как
ягнята, и держатся тише воды, ниже травы. Это веселые, живые, разумные
дети, для них не существует нравственных трудностей, они всегда знают, как
надлежит поступать, даже если поступать так не собираются.
Короче говоря, у Томпсонов очень счастливая семья - правы были Аминтины
приятельницы, утверждая, что хорошая голова не помешает Аминте стать
хорошей женой. Сэмюел души в ней не чает. Единственный предмет разногласий