"Джойс Кэри. Овца" - читать интересную книгу автора

тюрьмы, так его три года назад, правда, к отсидке присудили, но он, Флори
божится, туда даже носа не показывал. Ты уж прости, старик, но неужели я
мог подумать, что ты такое сморозишь? А теперь прямо не знаю, как ты
выкрутишься, тебе ужас что могут припаять. По клевете статья - это вещь
серьезная, и действительно - тут не до шуток. Это каждый станет всех
подонками обзывать, да еще у нас в Англии - только этого не хватало! Мало
ли кто подонок! В Англии охраняются права граждан. Конечно, ты можешь
принести извинения. Но еще вопрос - примет он их или нет? Он совершенно не
обязан. У него все козыри на руках.
- Так ты переменил свое мнение насчет мистера Кэффи?
- На счет Билла-то? Ну нет! Билла Кэффи я всегда ценил, у нас столько
общих воспоминаний! Он лошадь насквозь видит, сразу скажет, какая первая
придет. Отличный малый. Единственно, я сомневался, будет он достойным
мужем для моей Флори или нет. Сможет или нет ей угодить, создать ей
условия, к каким она привыкла? Тут я, честно тебе скажу, старик,
действительно сомневался. Но теперь он, кажется, в Лестере дубль взял и
может раздать все долги, во всяком случае карточные, и купить ей приличный
домик. Ну а насчет угодить, так он ей, кажется, уже угодил. И чем скорей
мы их окрутим, тем лучше, сроки, понимаешь, подпирают.
Через десять дней суд выносит Томлину порицание и налагает на него
штраф за немотивированное оскорбление честного гражданина, и он уже
рад-радешенек, что избежал дальнейшего разбирательства своей клеветы и
легко отделался нижайшими извинениями перед Кэффи и всего сотней фунтов в
возмещение морального ущерба.
Отец и дочь его прощают. Блю берет взаймы сто фунтов на свадьбу, Кэффи
- еще сто на медовый месяц. Мисс Блю полагает, что серебряный чайный
сервис был бы вполне уместным подарком, и к тому же заслуженным, ибо
Томлин чуть не загубил ее счастье. Томлин ограничивается электрическим
чайником; ни на регистрацию, ни на свадебную вечеринку его не зовут.
Правда, миссис Кэффи благодарит его из Монте-Карло за чайник, который она
означает как "чайнек", и присовокупляет пригласительную открытку на
новоселье после медового месяца, третьего сентября в пригороде за сорок
миль от Лондона - приглашение, рассчитанное на мгновенный отказ. Томлин
учтиво отвечает, что третьего сентября он уже будет, к сожалению, в
отпуске, и добавляет, что всегда берет отпуск в сентябре, когда схлынет
толпа, он лично ценит тишину и покои.
Он дважды набрасывает черновик, дважды вымарывает последнюю фразу. В
ней можно усмотреть упрек, даже шпильку. Но в конце концов он говорит сам
себе: "А, к черту телячьи нежности, ну что я за тряпка, обидятся - и
пусть, они, в конце концов, заслужили. Зато по крайней мере ясно, почему я
не могу быть у них на вечере, что я не просто увиливаю от этого их
идиотского новоселья".
И он отправляет свое письмо со шпилькой.
Молодожены не отзываются. Наверное, поняли намек и скушали, проглотили.
И он испытывает даже некоторое моральное удовлетворение от своей шпильки -
не все же спускать этим дикарям. Добродетель отмщена, и можно снова
наслаждаться покоем. Он дорого за него заплатил.
Но больше он не намерен подвергаться риску. Пять недель спустя,
собравшись в обычный свой двухнедельный отпуск в Брайтоне, он говорит
экономке в день отъезда, когда та вносит утренний чай, чтоб адреса никому