"Джек Кертис. Банджо " - читать интересную книгу автораслишком молоды и еще не давали плодов; летом было слишком жарко, и деревья
плохо росли. - Или мы будем работать, или помрем, - говаривал отец; эти его слова можно было бы вписать в герб семьи Гилпинов. - Мы будем работать, посадим яблони - может быть, они вырастут, а может, и нет. Но это слово - "работать" - означало нудный, тяжкий, бесконечный, механический труд. Отец выучился фермерскому делу в штате Айова, мать родилась в Пенсильвании. Они были своего рода образцами трудолюбия, полностью посвятив себя приумножению, росту, приросту: старались увеличить урожайность, увеличить площадь земель, принадлежавших им, увеличить количество денег в банке, увеличить количество детей, увеличить количество голов скота и свиней, увеличить преданность великому создателю, Богу Приумножения всего, Который, к тому же, пожертвовал Своим Единственным Сыном. Их наемный работник, Джюб, появился на ферме весной, когда отец готовил поля к посеву пшеницы. - А ты христианин? - Таков был первый вопрос, который задал ему отец. - Христианин, с головы до ног, - ответил Джюб. - Мы лютеране, - сказал отец. - Так точно, - сказал Джюб. - Я хороший работник и ем не с хозяевами, а на кухне. - А ты не католик? - спросил отец, стараясь перехватить взгляд худощавого негра. - Я баптист, - ответил Джюб, опустив глаза. - Послушай, Джюб, - сказал отец, - здесь тебе не нужно прятать глаза. ты был свободен. - Так точно. - Джюб перевел взгляд с земли на уровень колен отца. Его улыбка была широкой и уверенной. - А как вы, не против, если кой-когда я буду играть на своем банджо? - А почему нет? Ничего худого я в этом не вижу - если, конечно, у тебя на это будет оставаться время. - Там, где я раньше работал, хозяину не нравилось, когда я играл на банджо. - Я не из тех, которые считают, что кроме работы ничего не существует. Можно и поиграть немного, - сказал отец. - Но я и не считаю, что можно только играть и не работать. Ты можешь приступать к работе прямо сейчас. Август (которого все называли "Гэс"), выйдя из уборной, отправился в коровник. Там было полутемно; Джюб сидел на низком табурете, прислонив черный лоб к черно-желтому боку коровы. Человек и корова слились в такой гармонии духа, цвета и формы, что казались неразделимыми. Двигались лишь руки Джюба, худые и быстрые; молоко с характерным шумом струями ударяло в блестящее жестяное ведро, которое было зажато между костлявыми коленями батрака. Гэс стоял неподвижно и молчаливо наблюдал за тем, как этот худой негр совершал свой ритуал в желтоватой полутьме хлева; мальчика восхищали его проворные руки, ритм их движения, его черная кожа, его звучное мурлыканье. Очередное ведро наполнилось пенистым молоком, соски на вымени обмякли под пальцами с блестящей кожей, которые так легко умели перебирать струны банджо. Высокий негр встал с табуретки и выпрямился во весь свой рост, |
|
|