"Майкл Чабон. Окончательное решение " - читать интересную книгу автора

цифры?
- С утра до вечера, черт бы ее побрал.
- Бесконечные ряды цифр, - подтвердила она, даже не заметив упомянутого
черта, заставившего, впрочем, одного из полицейских подмигнуть другому.
Теперь она вспомнила, что действительно видела, как Паркинс достает
маленький бумажный блокнотик и записывает цифровые арии, извергавшиеся в
виде случайного механического щелканья из черного клюва Бруно. - От одного
до девяти, снова и снова, совершенно беспорядочно.
- И все по-немецки, - вставил Реджи.
- А что наш мистер Паркинс, чем он в данный момент занимается?
Коммивояжер, как и Ричард Шейн?
- Он историк архитектуры, - сказала она, отметив про себя, что ни
Ноукс, ни Вуллетт ничего не записывают. Достаточно лишь посмотреть на них,
на этих вспотевших увальней в синих шерстяных мундирах, - они наверняка даже
не слушали и уж тем более ни о чем не задумывались. Может, им слишком жарко
думать. Ей стало жаль Беллоуза, усердного маленького инспектора из Лондона.
Неудивительно, что он обратился за помощью к старику. - И готовит монографию
о нашей церкви.
- Только никогда там не бывает, - вставил Реджи. - А уж тем более по
воскресеньям.
Сыщик взглянул на нее, желая получить подтверждение.
- Он сейчас исследует какие-то очень старые деревенские ведомости,
хранящиеся в библиотеке в Гэбриэл-парке, - сказала она. - Боюсь, я в этом не
очень разбираюсь. Он пытается вычислить высоту башни в средние века. Все это
он мне однажды показывал. Там больше математики, чем архитектуры.
Старик вновь медленно опустился в кресло, но на этот раз с совершенно
отсутствующим видом. Больше он не смотрел ни на нее, ни на Реджи, да и
вообще, насколько она могла заметить, ни на что не смотрел. Его трубка давно
потухла, и он машинально ее раскурил, кажется, даже не замечая того, что
делает. Четыре человека, сидевшие или стоявшие с ним в одном помещении, с
удивительным единодушием ждали, когда он придет к какому-нибудь заключению.
После долгой минуты беспрерывного курения, ему это, похоже, удалось.
- Паркинс, - произнес он четко и ясно, а потом ненадолго перешел на
бормотание, которое миссис Пэникер не смогла разобрать. У нее сложилось
впечатление, что он вроде бы читает сам себе лекцию. Потом старик снова
вскочил на ноги и, не оглядываясь, направился к двери приемной. Похоже, что
он о них совершенно забыл.
- А как же я? - спросил Реджи. - Скажите, чтоб меня выпустили, вы,
старая калоша!
- Реджи! - миссис Пэникер ужаснулась. До сих пор он не сказал ни
единого слова, которое хотя бы отдаленно напоминало выражение сожаления по
поводу того, что случилось с мистером Шейном. Без тени стыда поведал о своем
плане украсть Бруно у маленького еврейского беженца-сироты и о том, что
копался в бумажнике мистера Паркинса. И теперь - пожалуйста! - грубит своему
единственному, кроме нее, союзнику. - Ради Бога, неужели ты не видишь, в
какую историю ты впутался на этот раз...
Уже в дверях старик обернулся с раздраженной ухмылкой.
- Ваша матушка права, - сказал он. - На данном этапе слишком мало улик
для того, чтобы вас освободить, и слишком много косвенных доказательств
вашей возможной причастности. Освободив вас, эти джентльмены нарушат свой