"Ангелина Чацкая. Дамы с заначкой " - читать интересную книгу автора

шмыгая носом, размазывая слезы с остатками нанесенной питательной маски. -
Неужели я такая уродина? - В поисках ответа она опять бросила взгляд на
слегка запотевшую гладь зеркала. Зеркало равнодушно отразило заплаканное
веснушчатое лицо в красных пятнах, с распухшим расплывшимся носом, куцыми
слипшимися ресницами и предательски дрожащими губами. - Нет, я не верю, я
сильная. Я возьму себя в руки. Бабуля, ну почему я не похожа на тебя?"
Она умылась холодной водой, потом плескалась еще некоторое время - то
держа руки под ледяной струей, то прикладывая их к вспухшим векам и горячим
щекам. Расчесала волосы роскошной щеткой с инкрустацией из черепахового
панциря двести раз" как и учила ее бабка Наталья. "У настоящей барыни, -
говорила она, - должны быть богатые волосы и холеные, руки. Не нужно быть
красавицей, нужны лишь стать и нрав. А нрав у тебя мой, то, что надо".
Валерия сняла атласный халат и осталась в кремового цвета сорочке,
отделанной тончайшим кружевом. Спать, быстрее заснуть и больше ни о чем не
думать, завтра будет день, и новые хлопоты заставят отодвинуться на задний
план эту неразрешимую, заклятую проблему. Она легла и натянула одеяло до
подбородка, чувствуя жжение под опухшими веками, и начала равномерно дышать,
вдыхая через нос, а выдыхая через рот, чтобы успокоиться.
Валерия открыла глаза. В лицо ей бил солнечный свет. В дверях появилась
бабка в строгом черном платье, с жемчужной ниткой на шее и косой, в виде
короны уложенной на голове.
- Бабушка, что с тобой? Что-то случилось?
Бабушка молчала. Неожиданно потемнело, небо заволокли тучи, в комнате
появился туман, который постепенно густел, и вскоре Валерия не могла уже
видеть бабку Наталью, она лишь слышала свистящий шепот: "Верни все, верни.
Только ты это можешь". Туман сырыми хлопьями стал прилипать к ней, она
почувствовала, что не может вырваться из его цепкой сырости, хотела
закричать, но он начал душить ее, вползая в открытый рот. Задохнувшись, с
глазами, полными слез, она села в кровати, не понимая, где она и что
происходит. В спальне было очень холодно и сыро, слегка приоткрытое с вечера
окно распахнулось настежь из-за сильных порывов ветра. Занавеска вилась под
потолком. На улице лил холодный серый дождь. С портрета скорбно смотрела
бабка Наталья.
- Я верну все, - прошептала Валерия пересохшими губами, - Если нужно
будет, я вырву свое... Клянусь.

***

- Толик, это ты?
Мать была на кухне, как всегда готовила какое-то очередное суперблюдо,
чтобы угодить своему красавчику-сыну.
Как ему надоела эта убогая жизнь и эта квартира, и даже мама с ее
нелепым обожанием и постоянной готовностью исполнять все его прихоти! Что
она понимает в жизни? В той жизни, которую он видел во сне так ясно, что
казалось ее можно потрогать? Оставаться дома было невыносимо. Он переоделся
в любимые черные джинсы, надел легкий лиловый джемпер, взял мобильник, сунул
бумажник в задний карман" пересчитав деньги еще раз, как будто их могло
стать больше. В коридоре схватил черный замшевый пиджак и, не заглядывая в
кухню, бросил на ходу:
- Ма! Я ушел!