"Питер Чейни. Ядовитый плющ (Лемми Кошен)" - читать интересную книгу автора

человека, приблизившегося к Вилли. Поэтому убежден, что убийца вышел из
маленькой дверцы с правой стороны эстрады.
Потом я спросил ее, каждый ли раз, когда выключается бра над столиком
она поет. Она сказала, что свет там всегда горит, но, вероятно, вчера
вечером что-то испортилось. И, я думаю, она совершенно права, потому что
могу держать пари: этот парень Скендал, электромонтер, безусловно,
участвует в игре, и он нарочно выключил бра, чтобы из зала не было видно
человека с револьвером в руке. Это еще раз подтвердило мое решение
поговорить как-нибудь на досуге со Скендалом.
Потом она выдала еще один вздох и невинным голоском поинтересовалась,
правда ли, что я подозреваю в убийстве Вилли Руди Сальтьерра. На это я
ответил, что больше никто не мог этого сделать. Тогда она напомнила мне,
что электромонтер, который следит за освещением эстрады, дает Руди
железное алиби, утверждает, что Руди все время находился в уборной, и
кроме того, у Руди вообще нет револьвера.
Эта мысль о револьвере мне что-то не приходила в голову. Ведь когда
мы пошли в полицейское управление, у Руди действительно не было
револьвера, но он мог запрятать его в любое место в клубе, кроме того, я
уверен, что в этом деле замешано еще несколько человек, он мог сделать это
с их помощью.
Но я решил подыграть Карлотте; стал уверять, что готов выполнить
любое ее желание, и раз она уверена, что это был не Руди, то я тоже не
буду подозревать его.
Тогда она еще раз глубоко вздохнула, встала и сказала, что мне уже
пора идти, но если я останусь в Нью-Йорке, она будет рада видеть меня. И
тут совершенно неожиданно она обхватила меня руками за шею, и прежде чем я
успел что-нибудь сообразить, уже целовал эту бэби, как еще никого на свете
до этого не целовал. Вы скажете, что получается какая-то чепуха. Но вы,
ребята, не волнуйтесь, потому что я в своей жизни никогда не упускал
случая поцеловать хорошенькую девчонку, если только, конечно, это не шло
во вред моей текущей работе.
Во всяком случае Карлотта повисла на мне, как моллюск на бакене,
начала мне говорить, что она очень несчастна, что попала в очень
неприятную историю, что она вообще не очень-то любит Руди Сальтьерра, а
вот из-за меня она начинает сходить с ума.
Я, конечно, все эти ее сладкие слова понял по-своему и немного в уме
их подсолил. Я понял, что бабенка считает меня простачком.
Когда мы с ней вдоволь наобнимались, я сказал, чтобы она успокоилась:
если у нее будут какие-нибудь неприятности, то всегда и во всем может
положиться на Перри Ч. Райса. Я сказал также, что если не уеду из
Нью-Йорка, то сегодня вечером обязательно приду к Джо Мадригалу еще раз
послушать ее пение. Потом она мне пробормотала, что никогда бы не
бросилась на шею мужчине, как произошло это сейчас. Но ей никогда в жизни
не приходилось встречать такого человека, как я, который напоминает ей
деревню и широкие просторы. Ну, я, конечно, воздержался от того, чтобы
сказать, кого она мне напоминает, потому что решил довести игру до конца.
Затем мы с ней горячо попрощались, и я ушел. Но, отойдя от ее дома на
квартал, я вернулся другим путем и некоторое время наблюдал за ее
подъездом. И оказался прав: ровно через 10 минут, как штык, к дому
подкатил роскошный лимузин, и из него вышел Руди Сальтьерра, цветущий, как