"Александр Чаковский. Это было в Ленинграде (Трилогия, 1 и 2 части) " - читать интересную книгу автора

Когда я забрался в кузов, на тюки с обмундированием, и машина
тронулась, старший лейтенант крикнул мне:
- Привет там Ленинграду!
В район авиационного базирования я приехал к ночи. С трудом устроился
на ночёвку. В деревне, где помещался штаб, всё было переполнено. Пришлось
долго путешествовать со своими мешками от дома к дому. Обошёл домов восемь,
прежде чем нашёл место для ночлега. Хозяева положили меня в маленькой
кухоньке на короткой и узкой скамейке. Я так устал и промёрз, что заснул
тотчас же, как лёг.
Утром пошёл к начальству. Майор встретил меня довольно приветливо, но
сказал, что, к сожалению, мало что может сделать, так как самолёты,
совершающие рейсы в Ленинград, находятся в ведении гражданской авиации.
Правда, их штаб расположен на территории его района, но с непосредственным
подчинением Москве. Словом, мне надо пойти поговорить в штабе, а если
ничего из этого не выйдет, то тогда майор попробует помочь.
Я пошёл в штаб гражданской авиации, но и там меня ждало разочарование.
Сказали, что самолёты в Ленинград идут из Москвы переполненными
продовольствием и часто вообще не приземляются здесь.
Пожалуй, только журналисту знакомо то особое ощущение тревоги,
нетерпения и сокрушённости, которое приходит тогда, когда тебе надо,
необходимо попасть на место событий, а ты не можешь туда попасть. Тебе
надо, надо, надо быть там, а ты стоишь на вокзале - и поездов нет, и ты
стоишь у дороги, а попутных машин нет, и ты сидишь в машине, но она не
может проехать, потому что дорога раскисла и по ней даже вездеходу не
пройти... И тебе горько, очень горько. Тебе кажется, что ты уже опоздал,
безнадёжно опоздал и тысячи, десятки, сотни тысяч людей не узнают о тех
событиях только из-за тебя, из-за того, что ты опоздал. И хочется идти,
бежать по шпалам или по дороге или месить непролазную грязь на трассе, но
только двигаться, двигаться, приближаться к цели.
Сейчас я испытывал это чувство острее, чем когда бы то ни было, потому,
что без самолёта не мог и на метр приблизиться к цели, и потому, что целью
этой был Ленинград, сражающийся Ленинград, о котором так много хотели
узнать бойцы моего фронта. И ещё потому, что там жила она...
Я снова пошёл к майору. Он посоветовал мне идти домой и позвонить ему
утром из штаба.
Я вернулся "домой". В домике, кроме хозяев, жила семья, эвакуированная
из Ленинграда: мать и дочь.
Когда я пил чай, в кухню вошла мать - женщина лет пятидесяти, с худым
жёлтым лицом и седыми волосами.
- Вы извините, - сказала она, - я слышала, вы - в Ленинград? - Она
села возле меня, положив на стол тонкие руки. - А я уже два месяца как
оттуда. И всё места себе не нахожу... Так бы и пошла пешком обратно...
Потом пришла её дочь, маленькая женщина с кукольным, удивлённым лицом.
Обе они наперебой рассказывали мне о пережитом.
Я спросил, почему же они тогда так рвутся в Ленинград.
- Ну, - ответила мать, - ведь это же наш город...
Потом я сидел у окна и смотрел на пролетающие самолёты. Мне казалось,
что все они летят в Ленинград. Я думал о том, что мог бы быть в одном из
них, и тогда через полтора часа я был бы уже в Ленинграде.
Я снова отправился в штаб гражданской авиации. Но там мне повторили то,