"Александр Чаковский. Это было в Ленинграде (Трилогия, 1 и 2 части) " - читать интересную книгу автора

Немецкая артиллерия била не умолкая. Снаряды ложились правее нас,
где-то в районе переправы. Подул холодный ветер, начинало морозить.
Было видно, как горят костры в подвалах сохранившихся домов. Я заглянул
в один из подвалов. Там тоже горел костёр и группа бойцов грелась у огня.
Никто не обернулся, когда мы вошли. Бойцы сидели вокруг костра и
слушали кого-то. Говорила женщина. Мы не видели её лица, она сидела спиной
к нам.
Мы тихо обошли круг, чтобы увидеть лицо говорившей. Это была совсем ещё
молодая девушка. На вид ей нельзя было дать больше восемнадцати лет. У неё
был очень высокий голос.
Девушка говорила о Ленинграде. Я понял это не сразу. Она не произносила
слово "Ленинград". Девушка говорила "он", и мне сначала показалось, что
речь идёт о каком-то человеке.
Девушка говорила о бомбёжках, артиллерийских обстрелах и о пожарах в
городе. Она сказала, что Гостиный двор горел. Год назад я ходил с Лидой по
Гостиному. Она хотела купить мне вечную ручку. Перебрала десяток ручек,
прежде чем выбрала одну. Когда я попробовал писать, ничего не вышло: ручку
надо было встряхивать, как градусник, чтобы показалась капля чернил. Я
потерял ручку по дороге на фронт.
Наконец девушка кончила говорить.
Я подошёл и спросил, давно ли она из Ленинграда. Но девушка ответила,
что никогда там и не была, а всё это только слышала и читала. Она агитатор
полка и всю жизнь провела в Забайкалье.
Я почувствовал, как холодно в подвале. Пахло сыростью.
- Вот кончится война, - сказала девушка, - тогда обязательно в
Ленинград поеду. А вы ленинградец? У нас в дивизии тоже есть ленинградец.
Врач. Он где-то в соседнем подвале. Хотите, пойдём к нему?
Но ни в одном из соседних подвалов врача не оказалось.
Я стоял на ветру. Артиллерия замолкла. Стало совсем темно. Я не знал,
для чего, собственно, ищу этого врача. Не знал, о чём буду говорить с ним.
Ведь было бы бессмысленно спрашивать одного из миллионов ленинградцев, не
знает ли он такую-то...
И всё-таки мне очень хотелось увидеть врача. Это шло уже не от разума.
Мне просто хотелось увидеть перед собой ленинградца.
У входа в подвал с мешком за плечами стоял Венцель.
- Где ты шатаешься? Надо ехать, пока перестали долбать. Кого ты там
искал? - спросил Венцель.
- Врача-ленинградца, - ответил я.
- О ней узнать хотел?
- Нет. Откуда ему знать. Просто хотел поговорить с ленинградцем.
- Земляка ищешь? Все в армии земляков ищут. Это уже так положено.
Политруки даже работу специальную проводят.
- Почему это? - спросил я.
- Что "почему"?
- Почему всем так хочется встретить человека из одной деревни, из
одного города?
- Что ж тут непонятного? Хочется старое вспомнить. Как жили раньше.
- А тебе не кажется, что именно на войне особенно любишь человека?
- Ну, это уже философия, - сказал Венцель. - Где же наша машина?
В темноте мы отыскали машину. Шофёр Шелехов спал. Мы разбудили его, и