"Роберт Чамберс. Желтый знак " - читать интересную книгу автора

- Да, - пробормотала она еле слышным голосом. - Я... я... люблю тебя.
Сначала я засмеялся, но когда смысл ее слов дошел до меня, по мне
пробежала невольная дрожь, и я замер, словно окаменев. Так вот что было
наградой за мое идиотское поведение! За время, прошедшее между ее фразой и
моим ответом, я мог бы найти тысячу невинных отговорок - мог свести все в
шутку, мог притвориться, что неправильно понял ее и пожаловаться на свое
плохое здоровье; мог, наконец, просто-напросто объяснить ей, что меня
невозможно любить. Но мой ответ был быстрей моих мыслей, и теперь, когда уже
поздно что-либо исправлять, мне остается только думать и думать над тем, что
же я натворил... Я поцеловал ее в губы.
Вечером я, как всегда, пошел бродить по парку Вашингтона, размышляя о
событиях дня. Да, я серьезно влип. Назад пути уже не было, и мне пришлось
посмотреть будущему прямо в глаза. Приходилось признать, что я - далеко не
идеальный человек; на мой взгляд, у меня напрочь отсутствовала совесть, но
все-таки я не хотел обманывать ни себя, ни Тэсси. Единственная страсть моей
жизни была похоронена где-то в лесах Бретона. Но навсегда ли она упокоилась
там? Надежда кричала мне "НЕТ!" И уже три с лишним года я прислушивался к
этому голосу надежды и все это время ждал знакомых шагов у порога. Неужели
Сильвия забыла меня? "НЕТ!" - кричала мне надежда.
Вернувшись домой, я осторожно намекнул Тэсси, что она, возможно,
ошибается, считая меня таким уж хорошим человеком, а сам в это время
подумал, что хоть я и действительно не идеал, но все же и не какой-нибудь
там злодей из комической оперы. Просто я веду свободный, легкий образ жизни,
делаю то, что доставляет мне удовольствие, иногда, правда, ругая себя за
последствия и сожалея о том, что успел натворить. Только в одном я был
совершенно серьезен, если, конечно, не считать моего рисования, и этот
предмет моего серьезного отношения, эта моя единственная страсть лежала
далеко в бретонских лесах и, скорее всего, была уже потеряна для меня
навсегда.
Но теперь было поздно сожалеть о том, что произошло в этот день. Не
важно, почему так получилось - то ли из-за жалости, то ли от неожиданного
прилива нежности в ответ на ее тревогу, а может, просто из-за скотской
благодарности за ее преклонение передо мной - в любом случае я не хотел
делать больно ее сердцу, а этот вспыхнувший в ней огонь сильнейшей страсти,
которого я уже и не предполагал встретить на своем жизненном пути, не
оставлял мне никакой альтернативы - я должен был либо ответить ей
взаимностью, либо прогнать ее от себя. Может быть, из-за того, что мне
всегда было страшно причинять людям боль, а может - потому, что где-то
глубоко во мне сидел неистребимый пуританин, обуреваемый тайными
вожделениями, у меня не хватило духу ответить ей твердым отказом, и двери ее
сердца распахнулись для меня, выпустив наружу весь огонь ее страстной любви.
Другие люди - те, которые обычно радуются, когда кому-то плохо, пусть даже
им самим - могли бы выдержать это. Но я не мог.
И не смел. И все же, после того как буря страсти слегка улеглась, я
объяснил Тэсси, что гораздо лучше ей было бы влюбиться в того же Эда Бэрка и
носить простенькое золотое колечко, но она и слышать об этом не хотела.
Тогда я решил, что если ей так уж хочется любить человека, за которого она
все равно никогда не сможет выйти замуж, то пусть лучше это буду я. По
крайней мере, я буду обращаться с ней как интеллигент, и когда ее пылкая
влюбленность пройдет, то хуже ей от этого не станет. В этом я был абсолютно