"Кришан Чандар. Веранда" - читать интересную книгу автора

круги, щеки изрезаны глубокими морщинами, передних зубов нет. Абдулле уже за
шестьдесят. У него есть сын, который производит впечатление сироты. Ему лет
одиннадцать - двенадцать, руки и ноги его страшно грязны, он носит короткие
до колен штаны и рубаху с продранными локтями. Но глаза его похожи на лотос,
пронизанный светом, - огромные глаза на невинном личике. Давно не стриженные
волосы вечно спутаны, на шее - грязь в несколько слоев. Он напоминал мне
нежный цветок, тонущий в грязи нищеты и взывающий о помощи. Постояльцы
называли его "маленький водонос", а отец звал его Гариб, что значит
"бедняк". Странное имя! Я весь затрепетал, когда впервые услыхал его.
Нищета - самый страшный из грехов этого мира, поэтому ни один отец не смеет
дать своему ребенку имя Гариб. Но, может быть, Абдулла просто не желал
обманывать себя и весь мир, называя своего сына "маленьким раджой", он
просто хотел сказать правду?!
В отеле работал еще один водонос, по имени Юсуф. Ох и глуп был этот
водонос! Его били каждый день, а он все равно, пока не обругаешь, за работу
не принимается! Кроме того, он не брезговал чарасом[1] и женщин поставлял
всем желающим. Дружил он с младшим официантом, человеком серьезным и
сдержанным, очень исполнительным и молчаливым. Никто не слышал, чтобы он
произнес что-нибудь, кроме обычного "джи хан".[2] И тон его и весь вид были
настолько маслеными, что он был похож на комочек топленого масла. Его манера
держаться и говорить была тоже льстивой и угодливой до такой степени, что
каждому порядочному человеку становилось противно. Я никогда в жизни не
встречал человека настолько изощренного в искусстве лести и угодничества! Он
тоже поставляет женщин, но занимается исключительно англичанками и
англо-индийскими девушками. Только изредка, в виде исключения, он оказывает
услугу какой-нибудь индийской киноактрисе. Зовут его... Да как же его зовут?
Совсем простое имя, и на тебе, - на уме вертится, а вспомнить не могу! Да,
вспомнил! Заман-хан! Его зовут Заман-хан! Я для того пишу здесь его имя, что
тебе, может быть, тоже когда-нибудь захочется побывать в "Фирдаусе", так ты
не забывай - Заман-хан. Единственный грешник в раю - "Фирдаусе".
Описание нашего похожего на корабль отеля не будет полным, если я не
упомяну об одном из постоянных его обитателей, о старике ирландце, который
вот уже десять лет безвыездно живет в Гульмарге, в этом отеле. Бородатый, с
головой, напоминающей голову Эйнштейна, с широким лбом, над которым
вздымается копна непокорных волос, с еврейским рисунком губ и носа, с
небольшой бородавкой у правой ноздри, которая подчеркивает проницательность
всего его облика. Я никак не мог определить, какого цвета у него глаза:
иногда они казались голубыми, как небесная синева, а иногда становились
зеленоватыми, как вода в озерных глубинах.
По временам лицо старика окутывало облако неведомого тумана. Это облако
бывало похожим на те нежные легчайшие хлопья, которые иногда вплывали в мою
комнату откуда-то из Гульмарга... Иногда туман совершенно окутывал лицо
О'Брайена (так все называли старика), а иногда только легкой дымкой скользил
по нему.
О'Брайен много пил, и только дорогие вина. Опьянев, он говорил
замечательные вещи, разрешал самые запутанные философские вопросы, зло
шутил, и шутки его всегда касались самых сокровенных глубин его
индивидуальности. Он мог говорить часами, так же, как мог часами молчать. Он
не интересовался охотой, не обращал внимания на женщин и, самое
удивительное, был вегетарианцем. Правда, О'Брайен очень любил сыр и