"Карел Чапек. Как делается фильм " - читать интересную книгу авторадесятков или сотен отрывочных, не согласованных между собой сцен, каждая
продолжительностью от полминуты до минуты. Игра киноактера - это цветные камешки, из которых потом режиссер складывает мозаику. - Теперь, мадемуазель, вы должны вспыхнуть и сказать: "Нет, никогда!" - распоряжается режиссер. И актриса вспыхивает и восклицает: "Нет, никогда!" - Стоп! - говорит режиссер. - Отлично. Теперь дадим свет и начнем. Через полчаса кадр отснят. - А теперь, мадемуазель, молча заплачьте, - требует режиссер. И мадемуазель молча плачет. - Стоп! - говорит режиссер. - Дайте свет, и начали. - Сто двадцать семь! - кричит юноша в свитере и хлопает хлопушкой перед самым носом у мадемуазель. Она молча плачет, и аппарат гудит. - Стоп! - восклицает режиссер. - Хорошо! И съемка продолжается. Может быть, сейчас будет сниматься сцена, в которой мадемуазель впервые увидит того, по ком она в кадре сто двадцать семь молча плакала. - Сегодня дело шло отлично, - радуется режиссер, когда к вечеру его, изнемогающего от усталости, едва не выносят на носилках из павильона. - Накрутили двадцать кадров! А эти двадцать кадров на экране промелькнут за десять минут, да еще зачастую большинство из них выбросят при монтаже. Такая уж это работа. Поэтому расстаньтесь с иллюзией, будто обожаемая вами кинозвезда как-нибудь переживала те поцелуи, слезы и пылкие взгляды, которыми она пленяет вас на экране. Куда там! Это были лишь номера кадров. Впрочем, если смотреть на кино более критически, чем на многие другие человеческие поступки? В мастерских и лабораториях В кинематографии все еще много технически несовершенного, примитивного. Например, актеры играют, так сказать, "вручную", кустарно. Все еще не изобретена машина, которая сыграла бы скорее и экономнее. Но, видимо, придет и это. Пока же то, что сыграно и отснято "вручную", попадает в великолепные и совершенные машины. В них вставляется катушка отснятой пленки, и машина автоматически проявляет, фиксирует и копирует. Потом пленка опять попадает в человеческие руки - к техническому контролеру. Слишком светлые или слишком темные копии помечаются и вставляются в другую машину, которая сама исправляет их. Потом склеиваются оптическая и звуковая ленты. Потом пленка лакируется, и я не знаю, что еще. Короче говоря, все делается тихими и изящными машинами в светлых стеклянных лабораториях, слегка пахнущих химикалиями, и чистых, как операционная в клинике. Здесь неторопливо двигаются люди в белых халатах и нитяных перчатках, нежными движениями рук сматывая и разматывая блестящие киноленты. Говорю вам: лаборатория, где обрабатывается фильм, - настоящее чудо техники по сравнению со съемочным павильоном. Что поделаешь, человеческий труд, видно, во все века неизбежно бывает немного сумбурным и драматически напряженным, связан со спешкой, криком, шумом, потом лица и |
|
|